– Бежим, – Марк подхватил клетчатую сумку, сжал руку Танки, и они помчались по улицам во весь дух, скользя на каких-то обрывках и огрызках. Из-под ног с писком разбегались серые зверьки, чумазые детишки прятались по дворам, подгоняемые криками матерей, молодые парни и девчонки бежали на площадь к богам, к богам, спрашивая себя, что принесут они на этот раз – богатые дары, Год Изобилия, или злую кару. Танка мчалась, вспоминая свои грехи: а ведь она дерзила отцу, да и соседке тоже, да и с отцом Марка можно было быть почтительнее, да и ребенком Танка любила мучить крыс, а ведь божьи твари, а ведь нельзя…
– А, Танка явилась! – старшая сестра хлопнула в ладоши, подзывая к себе младших сестер, чумазых, совсем крохотных, как куклы, – отец-то заждался!
– Танка-поганка! – выкрикнула младшая сестренка, чумазая, как чертик.
– Приоделась? – отец критично посмотрел на Танку и Марка, – эх, молодежь, ну о чем думаете-то, тут боги едут, а у них что на уме?
Он хотел сказать еще что-то, но не успел, все снова кинулись на запад, на запад, – и тут Танка увидела колесницы богов. Две огромные оранжевые колесницы, рыжие, знойные, как солнце, они выехали с большого холма, развернулись, открылись – и перед кричащей толпой хлынули на землю бесчисленные дары – пустые банки, коробки, ящики, доски, пакеты, набитые чем-то непонятным, манящим, что уже раскрывали девчонки, вытаскивая бутылки и фантики…
– Это дар богов? – Танка ошалело сжимала треснувшее зеркальце и розовый флакон, пахнущий цветами, – это – дар богов?
– Боги сжалились над нами, они дали нам еще один Год Изобилия, – сказал отец, глядя, как молодые парни разбирают железо и шелка, картон и пластиковые бутылки.
– Значит, не так и много мы согрешили? – тут же спросила Танка.
– Как не много, еще как много! – вскинулся отец. – Да за наши грехи нас вообще надо с лица земли смести! А вот, прощают… милосердные боги, но всякому милосердию есть предел.
Рыжие колесницы богов остановились: две огромные рыжие колесницы с буквами – «Горэкоцентр», и из одной вышел бог, и Танка сама не поняла, как упала на колени, и как вся страна склонилась перед божеством. Бог был рослый, в оранжевом комбинезоне, в маске, он вышел с огромной лопатой и начал вытряхивать из кузова то, что еще не выпало – ткани и бумажки, металлические банки и осколки стекла, и уже визжали где-то дети, видя остатки старых, отживших свое кукол. Бог кончил свою работу, повернулся к Танке, прищелкнул пальцами. Девушка еще не верила себе – ноги сами несли ее к богу, она шла, как по воздуху, не чуя под собой землю, мир качался под ногами. Бог вытащил из кармана что-то ароматное, в шуршащей обертке, положил на чумазую ладошку Танки, и Танка даже удивилась, какой он белый и чистый, этот бог, – розовый, как новорожденный крысенок.
