И это было, пожалуй, первое в его жизни, что он утаил от Михаила.
Зато с подробностями, каких, может быть, в действительности и не было, разрисовал, как познакомился с новым начальником рейда. Впрочем, тоже умолчав об одной лишь подробности: с Цагеридзе он встретился на квартире Баженовой. Тот вошел, когда Максим уже прощался с Феней.
- Понимаешь, - так изобразил Максим эту свою встречу, - уже совсем собираюсь я уходить из... этого... ну, медпункта. Вдруг появляется высокий, черный и малость прихрамывает. Грузин. "Здравствуйте!" "Здравствуйте!" Понимаешь: новый начальник, вместо Лопатина. Дальше такой разговор: кто я, откуда? Ну, я ему - всю нашу полную биографию. Удивляется. "А вот именно, - говорю я, - добровольно поехали в самую глушь". Он головой качает, говорит: "Здесь, насколько я географию знаю, вовсе не самая глушь. В Сибири бывают места куда глуше - пятьсот километров пройдешь, рассказывают, и человека не встретишь. Только во имя чего вам бы даже и в такие места было ехать? Со страхом бороться? Вот, дескать, вокруг тайга дикая, звери всякие, пурга, мороз, а мы - герои, живем вдвоем и ничего не боимся? Одного, говорит, - такого героя как раз недавно я видел - даже сам черт его не берет". Я ему говорю: правильно рассуждаете, точно так и мы с Мишкой решали. Он говорит: "А меня бабушка бороться со страхом заставляла иначе. Посадит, замкнет одного в темной комнате, ночью, и велит на ощупь искать чертей, за хвост их ловить. Результат одинаковый. Но для государства таким способом трусишек от страха лечить дешевле, выгоднее, чем по комсомольским путевкам в тайгу везти". Ну, я тут было поднялся. Говорю: "Это оскорбительно. Насчет страха - шуточки. Мы поехали, чтобы Сибирь осваивать, поехали на передовую линию, где труднее". А он: "Передовая линия не всегда там, где глуше, и труднее тоже не обязательно там, где глуше. Во всяком случае, на нашем рейде, раз вы сюда приехали, передовая вовсе не на Ингуте, а скорее тут, где заморожен во льду миллион. Этот миллион обязательно вытащить нужно, и это похитрее, чем подстрелить рябчика". Я ему говорю: "Вообще верно. Но как понимать: это намек, чтобы мы с Ингута сюда переехали?" Он говорит: "Начальники не намекают, а приказывают. Я приказывать не хочу". Говорю: "Так ни я, ни Мишка - оба мы никакой специальности не имеем". Он: "Я, между прочим, тоже ничего не умею, а вот начальником даже назначили". Смеется. Зубы у него белые-белые. Говорит: "Не приказ, а совет - подумайте". Я говорю: "Ладно, подумаем, сразу сказать ничего не могу, нас ведь двое, а голова у двоих одна..."
