— Когда мы прекратим гидратацию, все пойдет очень быстро, — повторила доктор. — Всего несколько дней, прежде чем вы начнете засыпать. Это то, чего вы хотите?
— Да! — воскликнула Маргарет, в первый раз проявив нетерпение. — Если бы мы были в Орегоне, я бы просто попросила вас пристрелить меня.
Доктор Ко вздрогнула. Понизив голос и смущенно посмотрев на Энрике, она сказала:
— Вообще-то есть исследования, которые показывают, что сознательное самоубийство, даже если речь идет о безнадежно больных, очень тяжело переносится, — она встретилась глазами с Маргарет, — нет, не самими больными, а членами семьи.
На какое-то время Маргарет застыла — ни один мускул не двигался, глаза не моргали, лицо ничего не выражало. Она словно не поняла, что ей сказали, или была так поражена услышанным, что ей требовалось время на обдумывание. Ее взгляд оставался сосредоточенным на лице доктора Ко, которая терпеливо ожидала реакции своей пациентки. Энрике знал, что это означает. Это молчание и этот взгляд были ему хорошо знакомы. Так она реагировала на придирки и ворчание своей матери. Так Маргарет противостояла Энрике, когда он сердился. Ее пассивность и неподвижность были особой формой сопротивления. Сам Ганди мог бы ей позавидовать.
Но на этот раз Маргарет его удивила. Повернувшись, она начала рассматривать Энрике, будто он только сейчас вошел в комнату.
— Я знаю, то, что я делаю, ужасно, — наконец проговорила она. Было непонятно, к кому она обращалась: к нему, к доктору или к Богу. — Я перекладываю все это на Энди. — Она назвала мужа еще одним придуманным ею прозвищем. — Но он очень сильный. — Ее глаза сделались влажными от слез, и он знал, что это не слезы от химиотерапии. — Он справится. Правда, малыш? Ты сделаешь это для меня?
Натали Ко не уловила, о чем спрашивала Маргарет. Она кивнула:
— Если так, все нормально. Это самый правильный подход в такой ситуации.
Энрике все понял. Маргарет осознала: муж мог счесть ее рациональное решение умереть так быстро и легко, как только возможно, проявлением жестокости и равнодушия. Он подошел к кровати и взял ее руку.
— Все нормально, малыш, — прошептал он. — У нас будет время, чтобы побыть вдвоем, и тебе так будет лучше. Все хорошо, — сказал он и остановился, чувствуя подступающие слезы и зная, что в присутствии врача им обоим нужно держать себя в руках. Маргарет хочет уйти из жизни спокойно и с достоинством, у себя дома, в собственной постели. Он сделает все, чтобы выполнить ее желание.
