Сиско ощутил глубину этого страдания и отдал должное самообладанию женщины.
Это была Кай Опака.
Опака едва заметно улыбнулась и сделала свободной рукой широкий плавный жест.
— Прошу извинения за условия, в которых встречаем вас, — произнесла Опака.
— Кардасиане поработали? — спросил командор.
Впрочем, он тут же понял, что задал глупый вопрос.
Кай Опака ответила выразительным взглядом и продолжала медленно идти к нему по каменному полу. Сиско едва сдержал желание подать ей руку. Он непременно подал бы, если бы не возникла мысль, что его действие может быть не правильно истолковано. Поравнявшись с Сиско, Опака, не останавливаясь, пошла дальше вдоль помещения храма. Сиско молча последовал за ней.
— Осквернить центр нашей духовной жизни — это все равно, что нанести удар прямо в сердце бахорианского народа, — негромко произнесла Опака.
Она привела его к пустому бассейну, где два ряда деревянных скамеек образовывали полукруг. Высоко над скамейками три окна выходили на отдаленные горы, в этот час пустынные и задумчивые.
Опака осторожно присела на одну из скамеек, Сиско сел рядом. Слегка улыбаясь, она повернулась к нему лицом.
— Мы давно ждем вас, — многозначительно сказала Опака.
Сиско заставил себя отвлечься от странных ощущений, связанных с недавним сном.
— Рад это слышать, — доброжелательно произнес он.
Мысленно командор напомнил себе, что он здесь всего лишь представитель Звездного Флота.
— Если бахориане объединятся с Федерацией, то это принесет стабильность, — сказал командор вслух.
— Я говорю не о Федерации, — твердо перебила его Кай. — Я говорю лично о вашем появлении здесь.
— Моем? — удивленно переспросил Сиско.
Непроизвольно он ощутил страх, и ему захотелось исчезнуть с глаз этой таинственной женщины.
Между тем Опака протянула к лицу Сиско свои тонкие пальцы и коснулась его щеки. Она сделала это осторожно и нежно, как обычно бабушки гладят по лицу своих любимых внучат.
— Вы когда-нибудь прислушивались к голосу своего сердца, командор? — тихо спросила она.
— К голосу сердца? — так же тихо переспросил Сиско.
Сейчас он испытывал противоположные желания: отстраниться от этих рук и одновременно придвинуться ближе к женщине.
Тем временем ее рука коснулась уха Бенджамена, и пальцы слегка сжали мочку.
— Бахориане черпают силы и мужество в своей вере, — сказала Опака. — Наша жизнь, наша судьба предсказывается пророками.
По мере того, как Опака теребила ушную мочку, в ее глазах все ярче разгорались огоньки изумления, будто пред ней предстало чудо. Неожиданно она сильно и больно надавила ушную мочку, так что Бенджамен невольно рванулся.
