[Иринархов, 2012]. Какая же всё-таки преступная самонадеянность (иначе назвать нельзя) царила в головах всех советских руководителей в тот ответственный период, что не нашлось ни одного руководителя из сталинского окружения, который проявил бы мужество и здравомыслие, обратив внимание Сталина на трагичность положения Красной армии, совершенно не готовой отразить нападение гитлеровцев. Ведь все прекрасно знали, видели и должны были понимать, что части и соединения Красной армии оборонительными мероприятиями весь предвоенный период не занимались, а только наступательными, и отразить фашистскую агрессию в принципе не могли. Кроме того, советскому руководству ну никак нельзя было не обратить внимания на поспешный отъезд из Москвы посольств Германии, и ее союзников. К тому же 19–20 июня все германские суда покинули советские порты, а некоторые из них ушли недогруженными. Это ли не явный признак неизбежного начала скорой войны? Всякая дипломатия в этой ситуации была бесполезной, и оставался единственно возможный вариант – на силу отвечать силой. Но совершенно необъяснимо другое, довольно странное обстоятельство: по какой причине тоже поспешно выехала из Москвы на родину часть сотрудников английского посольства? Интересный момент, но историки на него до сих пор почему-то не обратили серьёзного внимания.
А тревожные сообщения непрерывным потоком продолжали поступать из всех приграничных округов. Так 19 июня на участке Белорусского погранокруга была захвачена диверсионная группа, пытавшаяся проникнуть на советскую территорию. На допросе диверсанты показали, что 22 июня ожидается нападение германских войск на Советский Союз. Что удивительно, подобных свидетельств от перебежчиков с той стороны накопилось множество, чтобы нельзя было не поверить их сообщениям наряду с информацией от советской агентуры, подтверждающей их сообщения. Таким образом, Сталин и руководство армии прекрасно знали о том, что произойдёт утром следующего дня, но никакой тревоги это у них не вызывало. Сейчас известно, что Сталин, несмотря на неоднократные просьбы Генштаба объявить полную боевую готовность частям и соединениям на границе, отказывал им в этом. Более того, он запретил организацию необходимой обороны на всей территории границы и приграничных районов, что привело к крайне неудачному началу войны для всей Красной армии. Поэтому и телеграмму о приведении войск западных округов в боевую готовность передали с большим опозданием. Хотя руководство страны и армии рассчитывало, что их соединения и части успеют занять оборонительные позиции на границе, но это оказалось непростительной ошибкой. Одного не учли: длительная передача зашифрованного приказа через все штабы вплоть до низшего займёт много времени, а до многих частей он не дойдёт, и им придется принимать свой первый, а зачастую и последний бой на неподготовленных рубежах. И тем удивительней самоуверенность Сталина в высокой боеготовности его армии, способной успешно отразить нападение врага, что подтверждает беседа его с Югославским послом. На его вопрос о возможном нападении Германии на СССР, Сталин уверенно ответил:
