[Там же, с. 65]. Очень уж двусмысленно высказался полководец и не совсем точно. Ведь запрет на пользование радиосвязью ввёл Генштаб за подписью Г. К. Жукова, а радиосвязь в названных войсках была полностью, за редким исключением, не освоена, что затрудняло пользование ею в боевой обстановке. И кто это такие МЫ, которые понадеялись на связь Наркомата связи с началом войны, Жуков умалчивает, хотя он, как начальник Генерального штаба до войны, лично отвечал за наличие связи и её надёжность. Нам ещё не раз придётся сталкиваться с подобными примерами, когда вина Жукова очевидна, но он ловко уворачивается от честного ответа и ссылается на неизвестных МЫ. Пусть читатель сам догадывается, почему так пишет для потомков «единственный»?
Подведём итог разбору утверждения В. Суворова, что связь в Красной армии была якобы на высоком уровне перед нападением на Германию в 1941 году. Из приведённых примеров совершенно очевидно, что всё было как раз наоборот. Даже Генеральный штаб не имел своей связи, так что не следует утверждать, что Красная армия была полностью боеспособной в этом отношении, готовой к проведению больших наступательных операций. А без надёжной связи управляемость войсками невозможна даже при проведении учебных мероприятий местного масштаба.
Конечно, в преддверии надвигающейся войны руководство Советского Союза продолжало осуществлять необходимые, по его мнению, мероприятия по повышению боеготовности войск на западной границе и в приграничье и сделало всё, что было в его силах. Заметим, что всё это делалось крайне осторожно, чтобы не дать ни малейшего повода вермахту для преждевременного развязывания войны. Это было грубейшей ошибкой советского руководства, на мой взгляд, так примитивно и опрометчиво маскировать военную мощь Красной армии, будучи хорошо осведомлёнными о намерениях противной стороны. Оправданием этой «опрометчивости» советских руководителей может служить только одно: видимо, сами готовились наступать, поэтому и скрывали концентрацию своих войск и все проводимые мероприятия на западной границе.
26 мая 1941 года корреспондент Ассошиэйтед Пресс Генри Д. Кэссиди в своём первом крупном репортаже для американских газет из Москвы описал путешествие с воинским эшелоном от берегов Чёрного моря в столицу советского государства. Он писал: «В результате этой поездки у меня сложилось впечатление, что они хорошо начинают» [Карель, 2003а, с. 52]. Хорошо-то хорошо, согласимся с этим. Но почему же тогда наши передовые войска на границе были застигнуты врасплох по всему фронту наступления германских войск? Генерал-полковник Гудериан написал в своих мемуарах:
