У Акихира были свои принципы работы, свои идеи, которые он никому не рассказывал. В мире кузнецов считалось, что у него нелегкий характер, что он скрытен настолько, что даже ближайшие помощники в какие-то моменты работы должны выходить из мастерской – не должны видеть, что именно он делает с клинком, начинающим приобретать классическую форму. Главным действием было при этом закаливание, здесь он справлялся в одиночку, а что именно делал Мияири, никто точно не знал.
* * *
Через своих друзей, а надо сказать, что китайское землячество в Москве весьма разветвленное и с обширными связям, Ма довольно быстро вышла на японистов. И хотя особых симпатий две великие нации друг к другу не испытывают, корреспондент токийского телевидения порекомендовал ей связаться с русским профессором из Инстита стран Азии и Африки, который больше интересовался искусством, чем политикой «вверенной ему державы». Созвониться и договориться о встрече, объяснив какой именно предмет её интересует, оказалось довольно просто. Более того, профессор пригласил Ма и Виталия к себе домой – честь, огромная во все времена. На самом деле он полагал, что придется показывать некоторые альбомы, которые предпочитал из дома не выносить.
– Вообще-то этих самых катан в мире имеется довольно много, – начал свой рассказ Сергей Николаевич Архипенко, усадив гостей на диван, а сам расположившись в большом кресле. Он был явно обрадован тем, что к нему пришли двое симпатичных молодых людей, которых интересуют не политика или бизнес, а вот такая необычная тема – японские мечи. Отчасти и этим объяснялось его гостеприимство.
– Во время второй мировой войны каждому японскому офицеру был положен меч, даже летчики – камикадзе садились в кабину своего самолета, имея при себе катану. Американцы, когда оккупировали Японию, начали «охотиться» за мечами и довольно много катан увезли к себе. Но они не знали, досталась ли им обычная штамповка, как ножи или вилки, такое часто бывало, или настоящая вещь. Японцы очень часто не хотели отдавать мечи, а американцы, видя сопротивление, были все более настойчивыми и даже бесцеремонными. Они считали, что имеют право, как победители в войне, взять какие-то трофеи. Конечно, грабили не так, как наполеоновская армия в начале девятнадцатого века в Египте или в Европе, но и не особенно стеснялись. Так что, вполне вероятно, что где-то в домах бывших военных в США и по сей день хранится некоторое количество действительно уникальных экземпляров.
