Люди на ходу что-то протягивали молодому бородачу у руля открытой всем сердцам микрокабины. Может быть, пожертвование в пользу бедных, многодетных или пострадавших от аварий семей… Надо сказать, что лучшего ходатая и просителя нельзя было бы и придумать. А я устыдилась своего бесплатного присутствия на этом дивном спектакле: негоже вот так по-царски восседать, созерцая это чудо, ни гроша не заплатив и ничем не одарив его творцов…
Между тем полчаса уже пролетели. Уставшие мальчуганы давно сидели на краю крыши, свесив долу запылённые босые ножки и безучастно разглядывая прохожих. А их неутомимый дед, то ли сошедший с неба, то ли взошедший на него, всё выплёскивал наружу своё радостное приятие этого, может быть, не самого счастливого, но самого прекрасного края…
– Та-ра-ра-ра-я-я-я-ям! Та-ра-ра-ра-я-я-я-ям!
По моим щекам текли слёзы… Я плакала от счастья, сама не зная почему. Может быть, этот танцующий на крыше старик – лучшее, что я видела в Израиле за три года пребывания в нём, хотя изъездила страну от Димоны до Хермона вдоль и поперёк… А может быть, не лучшее, а главное?.. Потому что только сейчас, сидя на тёплых ласковых камнях в тени заботливого эвкалипта и наслаждаясь видением седобородого танцора, я впервые поняла очевидное: да, я дома, я в стране свободных людей, стране моих далёких предков и, даст Б-г, далёких потомков.
…И я мысленно обратилась к своим дедушкам и бабушкам, навеки успокоившимся на еврейских кладбищах полесских местечек Украины ещё до моего рождения…
…Обратилась к пеплу отца моего, сгоревшего в танке под Харьковом в 41-м – «сорок памятном году»…
…К праху молоденькой мамы, похороненной в Киеве, на Байковом кладбище сразу после войны…
…К памяти трёх моих тётушек, не отдавших меня в детдом, но по очереди растивших и обучавших меня, а нынче нашедших вечный покой на погостах Житомирщины и Крыма…
– Родные мои!.. Посмотрите оттуда, сверху, на этот праздник души, на эти «именины сердца»!.. Посмотрите и возрадуйтесь! Ведь вы так любили жизнь, так умели веселиться, несмотря на многочисленные страдания и потери… Недаром главный еврейский танец называется «Фрейлахс» – радость!
С детских лет помню, как в разгар самых весёлых свадебных плясок вдруг раздавался предостерегающий возглас раввина:
– Шат!.. Шат, идн!.. Тише!.. Тише, евреи!.. Не так громко: не дай бог, нас услышат и позавидуют нашему еврейскому счастью… Шат, идн!..
И хотя это была та самая шутка, в которой на поверхности плавала только доля правды, но даже счастливым гостеприимным хозяевам вдруг начинало казаться, что они на чужом празднике, что они в гостях…
