— Поеду к Лари, его ведь надо выгуливать, — вздохнув, ответила я и отпила кисловатую от лимона воду.
— А если ты сегодня к нему не придешь? Что тогда будет?
— В лучшем случае, он проявит нечистоплотность по отношению к нашей прихожей. В худшем — соседи повесятся от его жалобных завываний, которыми он будет их пичкать всю ночь. Тогда меня точно выгонят из квартиры вместе с собакой. Ты же понимаешь, жилье съемное. Так что… надо идти.
Я поднялась с дивана и собралась было отправиться к выходу, однако подруга, перехватив меня, усадила обратно, решительно заявив:
— В ближайшие тридцать минут я тебя никуда не пущу. Ты еще не совсем оправилась от шока.
Я непонимающе похлопала ресницами, но спорить не стала, зная, что это бесполезно. Если Верке что-нибудь в голову втемяшилось, она от этого ни за что не отступится. Однако через полчаса я поняла истинную причину ее яростного протеста относительно моего ухода. Заговор раскрылся, как только на пороге появился взволнованный и потому бледный, как мел, спасатель.
— Предательница, — прошипела я, хмуро глядя на подругу. — Ты ему звонить ходила, а не за водой?
— И за водой тоже, — парировала она, хитро улыбаясь.
Подойдя ко мне, Быстров опустился на колени рядом с диваном и принялся гладить мои плечи, беспрерывно спрашивая:
— Ты не пострадала? Он не причинил тебе вреда? Как выглядел этот урод? Тебе не больно? Он бил тебя? Он…
— Хватит! — отстранившись от него, воскликнула я раздраженно. — Я не ребенок, в конце концов. Перестань меня трогать.
— Прости, я не хотел тебе сделать неприятно, — виновато пробормотал Валентин. — Мне надо было убедиться, что ты цела.
В его серых глазах было столько заботы и беспокойства, что я почувствовала себя неблагодарной стервой. Мне захотелось разрыдаться и броситься ему на шею, позабыв обо всех правилах приличия вместе взятых.
— Валечка, — мой голос дрогнул, переходя на шепот. — Я не хотела. Ни сейчас, ни тогда… у Кривошеина. Я не хотела тебя обижать. Извини.
По моей щеке побежали прозрачные соленые капли, которые он нежно смахнул кончиками своих длинных, немного суховатых пальцев. Валентин поднялся с пола и сел рядом со мной, притянув меня к себе.
— Не плачь, Катёнок, — сказал он тихо. Тебе больше никто не причинит зла. Обещаю.
— Эй, голубки! — вмешалась в нашу трогательную беседу довольная Верка. — Может, кофе хотите?
— Было бы неплохо, — улыбнулся ей в ответ парень, по-прежнему не выпуская меня из своих теплых дружеских объятий. — Катеньке нужно успокоиться и взбодриться.
