Афонские встречи | страница 35
У этой кельи весьма примечательная судьба. После о. Иннокентия в ней подвизался другой известный подвижник — о. Парфений. И о нем мы, увы, можем вспомнить очень мало. Как много поглотили время и нерадение!.. А жизнь эта, законченная в единственном в мире месте, где не рождаются, а только умирают, без сомнения, могла бы украсить Афонский Патерик. Известно только, что он был великим князем[17] и, по собственному его воспоминанию, играл в детстве с будущим греческим королем Георгом П. Многие афонские монахи ощущали, как от него исходило благоухание… Всего лишь два факта… А что между ними?.. Можно только догадываться: смирение, добровольная нищета и многие подвиги.
Развалины храма кельи Архангелов на Каруле
«Когда он открыл мне калитку своей кельи, я увидел его перед собой, как символ победы над мирской славой и суетой. Аристократическая, благородная фигура, одетая в порванную рясу» (Архимандрит Херувим «Из удела Божией Матери»). После о. Парфения в этой келье подвизался о. Симеон, а затем иеромонах Серафим родом с Дальнего Востока, учеником которого и был о. Симеон, ныне переживающий такую трагедию.
Поднимаемся выше и попадаем в келью о. X. В первый свой приезд мы его не застали, но сейчас он на месте. Он с радостью принимает нас. В его келье нас ждет радостное открытие. Мы видим главу известного карульского старца — схиархимандрита Феодосия, бывшего преподавателя Казанской Духовной Академии, прибывшего на Святую Гору в конце 80-х годов XIX столетия и отошедшего ко Господу в 1938 году. Отец X. разрешает нам сфотографировать наперсный крест старца с частицей Животворящего Креста Господня и честную главу этого подвижника. О. X. — один из старейших обитателей этого скита, сам хороший фотограф и, кроме того, пожалуй, единственный собиратель истории Карули. Здесь он провел более 20 лет. Говорят, что он когда-то был полицейским, охранником президента, и вот теперь он на Каруле. Пламенно любит свой народ — греков, вернее, эллинов, как он их называет. Но эта любовь к своему народу, который велик своими заслугами, не умаляет в его глазах другие народы, а, как вода из переполненного сосуда, изливается вовне и напояет все окружающее. Этот схимонах любит и русских. Да и как ему их не любить, если недавно практически вся Каруля была русской и фотографии многих русских подвижников наверняка покоятся где-то в его архивах. У него много друзей в России, и после знакомства с о. X. нам придется выполнить долг любви: развозить посылки в Данилов монастырь, в Лавру. Подумать только, он четыре раза бывал на Соловках (вот посрамление нам), был практически везде в России, даже в Иркутске и на Дальнем Востоке. Да… А ученые монахи все ругают греческий национализм, прежний и нынешний! Он действительно имеет место и немалую силу, и с этим вредным явлением нам еще придется столкнуться здесь, на Афоне… Но дело, как видно, прежде всего в благочестии и ни в чем ином. В келье о. X. до него спасался дивный старец, молитвенник, о. Нил, «пожилой русский исихаст, совсем не знавший греческого языка», — так написал о нем архимандрит Херувим.
