– Заметьте, Ватсон, – как-то днем сказал он, – что во всех различных дошедших до нас версиях есть один общий момент. А именно: описание воздуха в комнате всеми, входившими туда первыми. Вы, конечно, помните, что Мортимер Тридженнис, рассказывая о своем последнем посещении дома братьев, упомянул, что врач, войдя в гостиную, рухнул в кресло? Вы забыли? Ну, во всяком случае, было именно так. Кроме того, вспомните, что миссис Поттер, экономка, сказала нам, как сама потеряла сознание, войдя туда, и должна была затем открыть окно. Во втором случае – с самим Мортимером Тридженнисом – вы вряд ли забыли страшную духоту в комнате, когда мы приехали, хотя служанка открыла окно настежь. Служанке этой, узнал я, расспросив ее, стало так дурно, что она слегла. Признайте, Ватсон, эти факты говорят об очень многом. Каждый случай указывает на ядовитость воздуха. В обоих случаях в комнате что-то горело – камин в первом, лампа – во втором. Камин топился по необходимости, но лампу, судя по количеству сгоревшего керосина, зажгли, когда уже давно рассвело. Зачем? Несомненно, потому, что есть какая-то связь между тремя моментами – горением, спертым воздухом и, наконец, безумием или смертью этих несчастных. Ведь так, не правда ли?
– Как будто так.
– По крайней мере, мы можем взять это за рабочую гипотезу. Тогда предположим, что в обоих случаях горело что-то, оказывая необычайно токсичное воздействие. Очень хорошо. В первом случае – с семьей Тридженнисов – это вещество поместили в огонь камина. Конечно, окно было закрыто, но пламя, естественно, направило часть испарений в трубу. Из чего следует, что воздействие паров должно было оказаться слабее, чем во втором случае, где пары заполнили комнату всю целиком. Результаты как будто подтверждают это, поскольку в первом случае погибла только женщина, чей организм, предположительно, был более чувствительным, а двое мужчин впали во временное или неизлечимое безумие, которое яд, очевидно, вызывает в первую очередь. Во втором случае воздействие оказалось полным. Таким образом, факты как будто свидетельствуют в пользу теории яда, который начинает действовать, если его зажигают. Эти мысленные рассуждения, естественно, заставили меня поискать в комнате Мортимера Тридженниса какие-либо остатки этого вещества. Очевидно, искать следовало на слюде экранчика лампы. И действительно, я увидел маленькие хлопья сажи, а по краю – ободок бурого порошка, который еще не сгорел. Половину, как вы видели, я соскоблил в конверт.
