– Во-во! – буркнул хозяин дома.
– Но вот что я еще хотел бы заметить, господа, – снова взял слово интеллигентный профессор: – на мой взгляд, суть демократии заключается отнюдь не в том, меняется ли в стране руководство раз в пять лет или нет, осуществляются ли полноценные выборы, подотчетно ли правительство народу – оно, вообще-то, нигде не подотчетно, – и существуют ли политзаключенные. В конце концов, в той же Англии лейбористы не сильно отличаются от консерваторов. Правительства повсеместно злоупотребляют вверенной им властью, хотя степень этого, соглашусь, везде разная. Да и политзаключенные тоже везде есть.
Но демократия – это, прежде всего, высокая степень развития каждого индивида и, соответственно, общества в целом. Она заключается в том, насколько каждый готов ограничить себя самого во имя общественных интересов. Не плевать на пол, не распивать в общественных местах алкоголь, не задирать прохожих, громко не сквернословить, если даже за это ничего не будет. И, конечно же, терпимость, терпимость и еще раз терпимость к окружающим! То есть демократия как фаза общественного развития – это, прежде всего, добровольное самоограничение каждого во имя общества.
– Нашим людям до этого еще далеко! Наши люди, вообще, вежливость за слабость принимают, – прогудел Семен Семенович.
– И не говори! – энергично махнул рукой Сергей Сергеевич.
На улице совсем стемнело. Друзья же тем временем окончательно разделались с бутылкой винтажного коньяка и пришли к единому мнению, что управляют ими люди нетерпимые, хамоватые, жуликоватые и совсем недемократичные. Что в нашей стране жить приличным, разделяющим демократические ценности, людям очень и очень сложно, и уж конечно, пока у нас такое правительство, ожидать перемен к лучшему не приходится. При этом как-то само собой подразумевалось, что сами присутствующие – люди вполне терпимые, довольно вежливые, в меру честные и очень демократичные.
И вот, когда подали вторую бутылку коньяку, взгляд Сергея Сергеевича случайно упал на настенные часы. Лицо его приняло вначале удивленное, а потом тревожное выражение.
– Семен, у тебя эти часы правильно идут? Не спешат?
– Часы точные, – с обидой в голосе за часы пробурчал хозяин дома. – А что?
– У меня самолет в десять вечера!
– Нормально, успеешь без проблем. Тут тебе напрямую.
– Надеюсь, – буркнул Сергей Сергеевич и поднял с кресла свое отяжелевшее большое тело.
– Я, пожалуй, тоже поеду, – засобирался Роман Петрович.
