Теперь, как ты можешь догадаться, перехожу к самому главному. Довериться мне больше некому. Наша квартира оформлена на меня. В данной ситуации я считаю единственно правильным переоформить ее на тебя. Все необходимые формальности со своей стороны я уже закончила. Ты будешь удивлена, но тебе даже ничего предпринимать не надо. Все уже сделано и так.
Кроме того, я оформила доверенность на твое имя на два своих банковских счета. Таким образом, если случится непоправимое, тебе нужно будет немедленно отправиться в банк, – он находится на Кипре, – и просто снять или перевести деньги. Все документы найдешь у меня в секретере. Этой суммы при разумных тратах тебе должно без труда на все хватить. Воспитай Илюшку, дай ему хорошее образование. Прошу, не балуй. Хотя это можно было бы и не упоминать. В твоих ежовых рукавицах не забалует. Что, может быть, и к лучшему.
Несмотря на все наши разногласия, я в тебе абсолютно уверена и заранее благодарна.
Пора прощаться. Сейчас мы возвращаемся с дачи в Москву. Слава совершенно пьяный. Как я жалею, что не научилась водить машину в свое время. Все как-то недосуг было. Всегда встречали-провожали. Я ему говорю, давай останемся, переночуем. Кричит: «Собирайся!». Невыносимый стал! Все, он идет. Целую,
Твоя Нателла.
P. S. Есть еще минутка. Слава решил еще один глоток – у него это так называется – виски на дорожку пропустить.
Дело старое, но хочу сказать, что я перед тобой очень виновата за Кирилла. Прости меня, если сможешь. Не понимаю даже, что на меня тогда нашло. С него, как с козла молока, по моим-то представлениям. Но словно демон какой в меня вселился тогда. А может быть, ты бы и вышла за него замуж? И все-то у тебя сложилось бы с ним? Но он тоже хорош, согласись. Жених называется! У него свадьба на носу, а он на сестру своей невесты заглядывается. Прости, опять меня понесло не в ту степь. Все, идет Слава. Кричит опять. Надо ехать. Еще раз целую…»
Дата на письме совпадала с датой смерти моих родителей. Получалось, что это мой отец в пьяном виде въехал под грузовик! Я перечитал письмо еще раз, только очень медленно. Мой отец – злоупотребляющий спиртным аферист и без пяти минут уголовник! И на этого человека я хотел быть похож?
Моя мать – не поворачивается язык произнести это…, цель ее жизни составляли дорогие побрякушки, беспринципная настолько, что совратила жениха своей двоюродной сестры. Она была для меня символом домашнего тепла и уюта, богиней, а оказалась обычной женщиной не самых высоких моральных принципов.
