«Поздно! Испачкался!» – мелькнула мысль, когда Николай Николаевич, очевидно второпях не подумав, захлопывал дверь такси. Дверь была покрыта какой-то жижей, которой поливают дороги Москвы в зимнее время. Теперь эта грязь красовалась на перчатке Николая Николаевича, до этого безупречной в своей чистоте.
«Вот так! Неделями выбираешь подходящие себе вещи. А потом. В один миг! Вот так!»
Пока он вертел ключами в многочисленных замках, раздался звонок телефона. Николай Николаевич, открыв дверь, сразу же снял трубку.
– А, это ты, мама, – пока он произносил эти слова, взгляд его упал на шторы. Тревога отразилась на его лице.
– Извини, мама, сейчас не могу, я тебе перезвоню, – не дожидаясь маминой реакции, он аккуратно положил трубку. Николай Николаевич слыл человеком аккуратным. Никогда, как бы он ни спешил, как бы ни был взволнован, не позволял он себе неподобающего отношения к вещам. Вот и сейчас, находясь в большом волнении от увиденного, он все же аккуратно положил трубку телефона. И только после этого, ни секунды больше не медля, он устремился прямо к шторам и начал их поправлять.
«Боже мой, сколько раз я говорил этой тупице уборщице, как должны висеть шторы. Все приходится переделывать самому!» Поглощенный этой мыслью, он некоторое время провел у окна, поправляя гардины, что, конечно же, далось ему не сразу. Он другого и не ожидал.
«Ясное дело, – думал он, – легко испортить, а вот попробуй установи, как они должны висеть. Как они висели до того, пока она их не потрогала своими руками!»
Наконец необходимый порядок в складках штор был наведен. Николай Николаевич в поисках прочих сюрпризов уборщицы беспокойным взглядом окидывал комнату.
«Так и есть! Да что она тут делала, в конце концов!» – Он уже направлялся к массивному дивану, когда опять зазвонил телефон.
– Да. Да, только что. Конечно. Отчет будет готов завтра. Извините, сейчас очень занят. Перезвоню позже, – нервно проговорил он и устремился к дивану.
«Неужели же нельзя не двигать вещи?» – раздраженно думал он об уборщице, передвигая диван то немного вправо, то чуть влево.
Но любое действие имеет свою вполне определенную протяженность во времени, а, следовательно, свое начало и свой конец. Так и в случае с перемещением дивана. Хоть и не сразу, но все же смог установить его Николай Николаевич так, как и подобает ему стоять, на его обычное место.
Он еще раз окинул взглядом комнату.
«А это что такое?»
Стремительно, как, впрочем, того требовала ситуация, он подошел к телевизору, который в результате действий никудышной уборщицы был не полностью накрыт полиэтиленовым чехлом. И теперь туда проникала пыль. Это было несложно. Два, три простых движения и – готово! Но сколько пыли могло попасть в точную аппаратуру за время его отсутствия?
