Чета Петровых давно облюбовала Кипр для проведения своего осеннего отдыха. Когда в Москве уже прощались с бабьим летом, и осень, казалось, неотвратимо вступала в свои права, неся с собой холод и затяжные дожди, они уезжали на Кипр, чтобы вновь оказаться под ласкающими лучами средиземноморского солнца.
Последние годы Петровы останавливались в одной из лучших гостиниц курортной зоны Лимассола «Four seasons». Тут, как им казалось, все отвечало их представлениям о полноценном отдыхе: достойное обслуживание, просторные номера. Петровы предпочитали брать номер с видом на море. Гостиница имела свой пляж. Вечерами по дорожке, идущей вдоль берега моря, Петровы совершали неутомительные прогулки до их любимой рыбной таверны, где, неторопливо поглощая рыбное «мезе», они под шум легкого прибоя наслаждались угасанием южного дня.
Особенно была довольна Любовь Васильевна, жена Петрова, женщина средних лет, слегка располневшая в последние годы, но не потерявшая данного ей от природы шарма. Дело в том, что Любовь Васильевна в последнее время не на шутку увлекалась талассотерапией. Бывает ведь такое? Полюбит что-нибудь человек неожиданно и без этого ему уже и свет не мил. Так вот, в гостинице «Four Seasons» она без труда находила искомое.
Михаил Ростиславович же, так звали самого Петрова, развил привычку просто сидеть под тентом и смотреть вдаль, где синее море сходилось с голубым небом.
Конечно, скажет умудренный жизненным опытом читатель, можно найти и более достойные места для отдыха. Но Петровы, изрядно поездив по миру, облюбовали именно это место и были тому рады.
В тот памятный день после обильного завтрака Любовь Васильевна, по своему обыкновению, собиралась на сеанс талассотерапии, а Михаил Ростиславович сидел на балконе и смотрел на линию горизонта.
«Как же хорошо», – думал Петров, бесцельно глядя в даль. Хотя это ему и не особенно давалось, он отчаянно пытался ни о чем не думать. Просто смотреть. Недавно он где-то прочел, что мудрец в своем умственном развитии совершает две метаморфозы. Первая заключается в накоплении всяческих знаний и суждений и переходе от мышления ребенка к мышлению взрослого человека. Вторая же стадия самым парадоксальным образом заключалась в обратном движении, а именно, освобождении сознания от любых мыслей и суждений, только мешающих ему, и переходе к незамутненному состоянию мышления ребенка.
– Почему? – мог спросить непосвященный Михаила Ростиславовича.
