Но было и другое объяснение. Во всяком случае, порой меня упрекали в бегстве от себя.
Да, глядя на все глазами психотерапевта, можно было сказать, что, однажды оторвавшись с кровью от сырой марлевой безысходности моего родного города, мне было страшно туда вернуться. Отсутствие прежней личности позволяло мне дышать глубже и видеть ярче.
Но, может, все было и менее логично. Может, думала я, меня просто случайно подмяло механизмами истории, примагнитили новые великие переселения, и добрые люди выловили меня неводом у римской клоаки.
Когда-то в ней были найдены останки женоподобного юноши Себастьяна, и многие нашли там свой последний приют.
В ту пятницу Надя увела меня гулять, а когда мы вернулись, мать, неожиданно пришедшая к нам еще утром, а сейчас нервно курившая у окна, стояла рядом с каким-то очень высоким, худым человеком. Он улыбнулся и поднял меня так, что я, наконец, смогла дотронуться до лампы. Потом поставил меня на пол и тоже закурил. Усевшись на табуретку, он стал смотреть во второе окно. Так из него могло быть видно только небо, ведь мы жили на каком-то высоком этаже, но он смотрел и смотрел.
– Ну-ка, подними меня еще, – предложила я ему.
– Детка, ласточка, посмотри, как папа устал, – прозвенела Надя.
Человек улыбнулся, встал, поднял меня, и я поняла, кого мне напоминала улыбка Гагарина.
Но, видно, сегодня никто не хотел со мной играть. В воздухе проезжали невидимые танки.
Я взяла белый эмалированный тазик. Горячую воду из только что вскипевшего чайника мне разбавили холодной, и я подошла к высокой фигуре. Осторожно поставила тазик у его ног. Сняла с него ботинки и попробовала стянуть черные носки. Они омерзительно пахли, но все равно я упрямо стаскивала их, в то время как он, оторвавшись, наконец, от созерцания окна, рассказывал что-то и то и дело поправлял падающую на лоб длинную прямую челку светло-каштановых волос. Сидя перед ним на корточках, я поставила его босые ноги в тазик и терла их, погружая ладони в быстро мутневшую жидкость. Сквозь зазор между покрашенными зеленкой и марганцовкой коленками я смотрела на узкие и длинные ноги в тазу, которые напоминали ступни великана, семимильно шагавшего по земле.
Человек курил и односложно обменивался репликами с матерью. С огнем в зубастых ртах они казались двумя готовыми к бою чудовищами.
– Теперь мои руки воняют, – неожиданно громко сказала я в напряженный и дымный воздух. – Мне нужно срочно помыть вот эти руки!
