Весь тот долгий день я прятался за кустами, слушая, как внизу ежечасно бьет колокол.
В карманах у меня было полно сухарей, которые я откладывал из пайка, в пальто обнаружилась серебряная фляжка, полная отличнейшего бренди с водой, так что ни голод, ни жажда меня не мучили. Кроме фляжки, в карманах я нашел платок из алого шелка, черепаховую табакерку и голубой конверт с красной печатью, адресованный коменданту Дартмурской тюрьмы.
Что до первых двух вещей, то я намеревался отправить их владельцу вместе с пальто. Конверт же меня смутил, ведь комендант всегда был со мной любезен, и мне никак не хотелось вмешиваться в его переписку. Сначала я собирался оставить послание под камнем у обочины на расстоянии ружейного выстрела от ворот. Однако это навело бы преследователей на мой след, так что, подумав как следует, я решил просто беречь конверт, пока не представится случай его отправить, и спрятал письмо во внутренний карман.
Солнце высушило мою одежду, и к ночи я был готов снова отправиться в путь. Можете не сомневаться, на этот раз я сделал все правильно: определил направление по звездам, как умеет каждый гусар, и махнул прочь от тюрьмы на добрых сорок километров. Теперь оставалось только позаимствовать у первого встречного платье, а затем пробираться на север, к морю. Там промышляло много контрабандистов и рыбаков, которые были не прочь подзаработать, ведь император обещал награду тем, кто переправляет беглых французов через Ла-Манш. Я снял с кивера султан, чтобы не слишком бросаться в глаза, но понимал, что даже с этим прекрасным пальто гусарская форма рано или поздно меня выдаст. Первым делом следовало переодеться.
Когда рассвело, справа показалась река, а слева – городок: над болотом поднимался голубоватый дым печных труб. Я бы с удовольствием понаблюдал за жизнью англичан, ведь их обычаи весьма своеобразны. Мне очень хотелось взглянуть, как они едят сырое мясо и продают жен, однако я понимал, что идти туда в мундире слишком опасно. Кивер, усы, произношение – все указывало, кто я такой. Потому я продолжил путь на север и все время оглядывался, не скачут ли за мной, однако погони так и не заметил.
В полдень я пришел в укромную долину, где стоял одинокий домишко – чистенький, со скромным крыльцом и садиком, по которому бродили петухи и куры. Все указывало на то, что здесь можно разжиться самым необходимым, а потому я залег в папоротнике и стал наблюдать. Хлеб кончился, после долгой дороги у меня разыгрался волчий аппетит. Я решил провести рекогносцировку, а затем подобраться к дому, потребовать его капитуляции и взять, что мне нужно. Уж по меньшей мере меня ждали курица и омлет. При мысли об этом у меня потекли слюнки.
