. На нем элегантный смокинг с бутоньеркой в лацкане и ярко-красным платком, выглядывающим из нагрудного кармана. Он прищуривается при виде пышноволосой и полногрудой блондинки, «ухарски откалывающей» марш на пианино, что-то очень энергичное и «германское». Через минуту он уже плотоядно разглядывает стройную девочку-подростка на сцене – метательницу копий. Затем он шепотом делает игривое предложение стоящей рядом женщине «провести вдвоем с ним коротенькую летнюю ночь». Мимо проходит лысенький, сморщенный старичок под руку с «искрометной» юной красавицей, «обжигающей всех встречных мужчин призывом следовать за ней». Старик подвергается наступлению с нескольких направлений, и вот уже через полчаса он стоит в одиночестве, выискивая новую «жертву», а тем временем «искрометная девица», сопровождаемая розовощеким студентом, «бушует» у входа, требуя подать автомобиль. «Благонамеренные москвичи с супругами» часами остаются возле открытой сцены на оплаченных ими местах, не покидая их даже во время антрактов. За свой «полтинник» они хотят «впитать в себя как можно больше зрелищ» и уйдут лишь после салюта…
Атмосфера «Аквариума», естественным образом, особенно сильно привлекала молодых людей, будь то русские или же иностранные гости. Через несколько месяцев после открытия сада его посетили Р. Г. Брюс Локхарт – двадцатипятилетний, но выглядящий еще совсем мальчишкой шотландец, который только что прибыл в Москву, чтобы занять пост вице-консула в британском консульстве и которого в будущем ждали полная риска карьера и рыцарское звание, – и его английский приятель Джордж Боуэн. Прежде они не бывали в «Аквариуме», но знали о нем – настолько популярен стал он тем летом, да к тому же их консульство имело частые разногласия с «негром Томасом», который, по выражению Локхарта, там «председательствовал», по поводу «приема на работу юных англичанок кабаретистками». Фредерик, может, и был новичком в управлении «Аквариумом» в его первый сезон, но, как показывает его встреча с Локхартом, он отнюдь не был неопытен, когда дело касалось разрешения запутанной ситуации, даже такой, в которой замешаны страсть, ревность, самоубийство и полиция.
Локхарт и его товарищ очень хорошо понимали моральную градацию предоставляемых в «Аквариуме» развлечений, которую Локхарт обобщил так: «вполне респектабельный опереточный театр, столь же респектабельный открытый мюзик-холл, определенно менее респектабельная терраса-кафешантан и непременная вереница индивидуальных „кабинетов” для цыганского пения и частных кутежей». В один из вечеров, уже успевшие где-то сильно набраться, они, конечно же, пришли в кафешантан и заняли лучшую ложу. Несмотря на свое «возбужденное состояние», они поначалу заскучали, наблюдая серию неинтересных номеров. Но вот свет притушили, и все переменилось.
