Так я лежал, подключенный к приборам, под прозрачным куполом не знаю сколько… наверное, долго…
Потом подошла мама и тихо-тихо что-то сказала, но я не смог разобрать, что. Вскоре меня повезли на проверку.
– Кровоизлияние мозга 4 степени, – донеслись до меня странные слова, – могут быть очень тяжёлые последствия. Церебральный паралич или сильная умственная недостаточность. Тяжёлый случай.
И я почувствовал, как сжалось мамино сердце от этих слов, потому что моё тоже сжалось.
«Да нет, я сильный, я справлюсь, только бы быть рядом с мамой», – думал я.
А она словно окаменела и смотрела на меня немигающим взглядом. Ещё я слышал, как задрожал голос папы.
– Какой выбор у нас есть? – спросил он.
– Отключить приборы жизнеобеспечения, – сказал голос, – мы сделали обследование и обнаружили сильное мозговое кровоизлияние. Шансов выжить один из ста. Если выживет, то полная инвалидность гарантирована… Вы можете подумать до завтра.
Тишина и только тиканье приборов. «Как я хочу к маме», – думал я, преодолевая боль в груди. Всё было как в тумане. Я плохо различал слова, всё, что я хотел, – это только чтобы мама взяла меня к себе. Вдруг я услышал всхлипывание папы. Почему он плачет, ведь я наконец-то здесь и мы можем быть вместе – я, мама и папа, как мы и мечтали. Только почему-то никто не радуется. Может, они уже не хотят быть вместе и я им не нужен? Эти мысли разрывали моё маленькое сердечко. Холодно… Страшно… Стало темно и тихо… Где мама?.. И только монотонный звук работающих приборов в ответ…
– Мы согласны, – сказал папа утром и снова всхлипнул…
«Ну вот, наконец-то они согласились, и теперь меня отдадут маме», – отлегло у меня от сердца.
– Ну что ж, – сказал кто-то в белом, – будем отключать постепенно.
И вдруг перестал пикать прибор и шуметь вентилятор. Из меня вытащили все трубки, завернули в белое и впервые положили на руки маме, на её такие добрые и тёплые руки… Вот наконец-то мы и вместе! Как долго я мечтал об этом, мамочка…
– Мальчик мой маленький, – сказала мама.
У меня закружилась голова… Её слеза упала мне на щеку.
Я почувствовал удушье и… полетел… полетел… «Мама… мамочка, я так тебя люблю…» – таяло в моей голове.
