– Вот свести бы вас на пару с мамой, и играли бы себе на здоровье, – злилась Лара. – Тоже мне, семейка шахматистов.
Иногда приходилось голодать, чтобы купить себе что-нибудь из дорогой косметики.
– Первый раз в жизни вижу женщину, готовую голодать неделю, чтобы купить себе пудру от «Кристиан Диор», – говорил Мухаммед.
– Мухаммед, если у меня нет дорогой косметики, у меня начинается паника, что я бомж.
– Можно подумать, у тебя в России была дорогая косметика.
– В России у меня было всё. В России у меня был свой киоск «Ланком», о котором мало кто знал. Потому что у бандитов это было «не по понятиям». Я закупала продукцию в магазине «Ланком» Санкт-Петербурга, где у меня были знакомые, и я первая, кто познакомил Урал с косметикой «Ланком». Так что давай не будем начинать этот разговор, я к тебе не девочкой с улицы пришла. У меня были сбережения, и ты видел мои шубы. Одну из которых, между прочим, мою любимую чернобурку, украл твой друг. Местный араб. Полицейский. В голове не укладывается.
– Он клептоман.
– Да, клептоман по шубам. И ходит сейчас какая-нибудь девица лёгкого поведения в моей шубе. Самое что ни на есть обидное. Потому что у меня отношение к вещам, через сказки Андерсена, как к живым существам, особенно к любимым вещам. Лучше было бы её сжечь.
– Кого? Девицу или шубу?
– Обеих.
Джулия, та что из Германии, часто говорила: «Девчонки, чего вы так себя изводите? Я вот купила пудру на суке (рынке) за четыре дирхама – и нормально, не хуже ваших „Кристиан Диоров"». Наталья была в полном недоумении от такой постановки вопроса. Как и Лара, Наталья и Ольга были любительницами дорогой, брендовой косметики.
«Дешёвая косметика всегда смотрится ДЁШЕВО, – отвечала Лара. – Косметика – это как духи: либо дорогие, либо никаких».
Эмираты 90-х
В 90-е в Эмиратах всё было по-другому. Видимо, в ОАЭ прилетали не самые лучшие представители российской диаспоры, поэтому приходилось трудно. Во многих солидных учреждениях было неофициальное табу на русских. Их не брали на работу, дабы не портить репутацию. Русские пользовались дурной славой, при этом никто не разбирался, действительно ли это были русские или с постсоветского пространства. Работы для русских не было, и рабочие визы никто не хотел открывать. Никто не хотел рисковать.
Первое, что говорили Ларе, – «Впервые вижу русскую, которая свободно разговаривает на английском». Это говорили везде. Не было такого места, где бы это не было сказано. Видимо, до неё они встречались непонятно с кем. «Те русские, которых знаю я, свободно владеют четырьмя языками (Джулия) и редактируют документацию своих британских начальников (Ольга). А по каким помойкам вы собираете русских, я не знаю», – отвечала Лара. Ей не нравилось такое уничижительное отношение к русским.
