– Откуда у тебя оружие?
– Из магазина игрушек! – Он включил зажигание, и они помчались.
– Так он ненастоящий! А все поверили!
– Да, Станиславский был бы мной доволен!
– Куда мы едем?
– Куда ты хочешь? У тебя есть мечта?
– Моя мечта сбылась! Ты вернулся! Я дождалась!
– Не исчезай больше так внезапно!
– Послушай! Я забыла самое главное! У меня внутри ребенок, наш с тобой!
– Ну, ты нашла время! – крикнул он, и Санька похолодела: действительно, нашла время… – Сообщаешь мне это, когда я даже не могу тебя обнять!
– Зато я могу!
– Эй, полегче! А то улетим в кювет!
– Александра! Александра! – догнал ее вдруг славный скрипучий голос, который она меньше всего хотела бы сейчас услышать. – Вот человек с крепкими нервами – так спать, когда решается судьба!
Не открывая глаз, Санька спрятала лицо в ладонях и разревелась. Вокруг гудели разговоры. Видимо, в заседании объявили перерыв. Ида Моисеевна четко и складно, как всегда, что-то излагала – подоспели журналисты. Закончив длинное предложение, достойное Льва Толстого, старушка снова пихнула Саньку:
– Да очнись же! К тебе пришли!
– Оставьте меня в покое! – рявкнула Санька сквозь мокрые пальцы и отодвинулась на самый край скамьи, по-прежнему крепко зажмурившись.
– Позовите ее сами, – велела кому-то Ида Моисеевна и снова принялась растолковывать корреспондентам про похороны демократии.
Саньку никто не позвал. Но это молчание было настойчивей любого зова – почти сразу оно сделалось нестерпимым. И Санька открыла глаза.
Он смотрел на нее, стоя почти вплотную к решетке. Его взгляд сильно изменился с тех пор, как они не виделись. В нем больше не было смеха. Но и ускользания, неуловимости, так мучивших ее, тоже не было.
– Ты правда приехал, – сказала она тускло, словно израсходовав все силы там, в своем летящем сне.
Потом медленно встала, уронив с колен альбом следователя Смирнова, и обняла его. Висок и щека уперлись в холодное железо.
– Будь проклята эта страна, где любимых приходится обнимать сквозь прутья клетки, – в сердцах проговорила Санька, и горло ее снова сжалось от слез.
Краем глаза она увидела, что их снимают.
– Будь проклята эта страна, где после бесконечной разлуки я должна встречаться с любимым под прицелом телекамер!
– Скажи спасибо, что не под прицелом автоматов! – задорно выкрикнула из-за плеча Ида Моисеевна.
У Саньки внутри все закипело.
– Будь проклята…
Властным жестом он приложил палец к ее губам – и она тут же смолкла.
– Послушай, – сказал он тихо и просто, будто они были совсем одни. – Я хотел сказать тебе это там, на берегу океана. И приехал сюда, чтобы все-таки сказать…
