Осиянная Русь | страница 3



Не плакучей, но счастливою
Ивою…
Белою
Улетаешь чайкой смелою…
Возвращайся с неба синего
Зимнего…
Милая,
Счастлив я, коль ты счастливая…
Тела трель твою послушную
Слушаю…
Два черных лебедя скользят,
Два гордых лебедя скользят
По озера любви
Старинным водам.
Никто из нас не виноват,
Никто из нас не виноват,
Что есть еще любовь
Под небосводом.
2002

Я вдыхаю вино кабаков…

Я вдыхаю вино кабаков
И рассыпчатость жизни приемлю,
Когда третий берешь полуштоф,
Покидаешь вдруг грешную землю.
Каждый что-то свое пропивал,
Разбавляя грехи алкоголем,
Находил, но не то, что искал,
И лечил, но не то, чем был болен.
Льется хмель, и цыгане, как встарь,
Подправляют заблудшие души.
И напротив аптеки фонарь
Светом ссыт в потемневшие лужи.
Наливают уже не спросясь,
Видно, чуют, что меры не будет.
Кто-то плачет, неловко крестясь,
И трясутся цыганкины груди.
Наступает похмельный рассвет,
На душе же пока не светает.
Мне узнать бы заветный ответ,
Но Господь его, видно, не знает.
Я вдыхаю вино кабаков,
И душа уж смердит перегаром…
Мне под водку – подайте стихов,
Чтоб душа не пропахла задаром.
2002

«Над засеянной инеем пашнею…»

Над засеянной инеем пашнею
Пролетают опять журавли.
И, наверное, что-нибудь важное
Рассказали бы, если могли.
Рассказали б, как сверху вам видится
Неуютная серая Русь.
И удастся ли нам еще свидеться,
Сам надолго-то я задержусь?
Или скоро тоской журавлиного
Полетит вслед за вами душа…
Старый клен за зардевшей рябиною
Все ухаживал, кроной дрожа…
Скоро клин растворится, как в озере,
В синем небе моей стороны…
Перепаханы жизни бульдозером
Без особенной чьей то вины.
Ветер сносит родное курлыканье,
Лишь молитву б мою не сносил.
Жизнь промчалась с присвистом
и гиканьем,
И пришпорить её нету сил.
2002

Старая церковь

Старая церковь
На косогоре
Вдруг из-за леса видна.
Словно старушка,
Плача от горя,
Тихо застыла одна.
Колокол было
Подняли снова.
Только вот нет звонаря.
Чья-то девчушка
В скромном уборе
Молится у алтаря.
Летом репейник
Стены облепит,
Некому чистить тропу.
Купол облезлый
В душу не светит
Добренькому попу.
Старая церковь
На косогоре,
Сколько ты помнишь молитв?
В вечном российском
Тихом укоре
Старое сердце болит.
Словно прощая
Одурь в народе,
В память о тех и других —
Светится церковь
На косогоре,
Нам отпуская грехи.
2002

Моя Родина

Зарядила осенняя хлябь,
И не слышно родного курлыканья.
Русских душ мутноватая рябь
Расплескалась в кабацкое тыканье.
А берёзки ведут хоровод,
Притаившись у самой излучины.
И спивается здешний народ,
Позабыв то, что Богом поручено.
А я выйду босой