Я упился столицами всклянь,
Где поэтам-лирикам крышка,
И сбежал душой в деревянь —
Захолустный в пыль городишко.
Весь перрон тут засеян лузгой,
С революции, знать, не чищен,
И под тополя теплой ногой
Захрапел обшарпанный нищий.
Русский город мне спляшет гопак
На кривых ногах переулков,
Как покину я местный кабак
На свою роковую прогулку.
Забрехаю стихом на луну,
И луна, восторженно пялясь,
Мне до боли напомнит одну,
От которой вытемь осталась.
А собак удивленный вожак,
Что чужой поэмами лает,
Уши сложит в доверия знак,
В темноту меня пропуская.
Там от дара свово отрекусь,
Раз собакам он только нужен,
Раз мельчает лабазная Русь
До нечистой глянцевой лужи.
Но меня, коль нарушил запрет,
Ведь на все неволя Господня,
Приютит чей-то добрый кастет
Навсегда в глухой подворотне.
Утром тронут меня за рукав,
А скорее – пнут сапогами,
Неживого меня обобрав,
Не побрезговав медяками.
Все ж вернусь я, свое отсверкав,
Нас всегда когда-то привозят,
И заплачет о землю кирка
На осеннем первом морозе.
