Обычно подвижные его руки висели сейчас безжизненными плетьми. Мул Мэллой кивнул и потянулся к четкам. В полном молчании Акоста вышел из комнаты.
А теперь попытайтесь представить себе, как две крохотные группы людей — полузабытый гарнизон на далекой планете и небольшая разведывательная группа — готовятся в течение ночи встретить неведомое, с тем чтобы поутру определить ход истории галактики, возможно, на много веков вперед.
Два человека вводят в баллистический компьютер тестовые программы поиска цели.
— Черт бы побрал этого Фассбендера, — говорит один. — Я слышал, как он разговаривал с нашим командиром. — Вы, мол, и ваши люди никогда не понимали значения дисциплины…
— Пруссаки… — ворчливо откликается второй, с ирландскими чертами лица и американским произношением. — Они, видимо, считают, что земля принадлежит им. Вот бы взять всех пруссаков, загнать в Техас и посмотреть, что от них потом останется…
— Что там с последней программой?.. Ладно, порядок. Вся дисциплина, что исповедует Фассбендер, годится только для мирного времени, для парадного блеска или для того, чтобы хоть немного скрасить наши будни в этой розовой дыре. А что толку? Прапрапрадеды Фассбендера проиграли две мировые войны подряд, в то время как мои из ничего строили новое государство. Понимаем ли мы дисциплину, это надо спросить у арабов. Или у британцев…
— А, эти британцы… Вот мой прапрадед, например, был в Ирландской революционной армии…
Два человека подключают электроды волномета.
— Мало того, что нас мобилизовали для экспедиции в эту пустынную дыру, так еще и командиром назначили яйцееда из нангуриан.
— Вот-вот. А разведчик, что принес первый рапорт, трилдианин.
— «Трилдианин соврет, не проверит — нангурианин возьмет и поверит», цитирует первый.
— Однако, братья, — вступает в разговор третий человек, настраивающий микроверньеры телескопического прицела, — наш добротворец уверяет, что эти монстры вполне реальны. Мы все, и трилдиане, и нангуриане, должны объединиться в братской любви, чтобы смести их с лица планеты. Добротворец обещал нам свое благословение перед битвой…
— Чтоб он подавился яйцом, из которого вылупился!
— Пусть раввин возьмет свое благословение и засунет его Фассбендеру в зад, — говорит человек, проверяя гермошлемы. — Я вовсе не иудей в том смысле, в каком он это представляет, а нормальный трезвомыслящий атеист. Просто родом я тоже из Израиля.
— А я, — откликается его напарник, — румын, верящий в бога своих отцов и, значит, признающий его царствие в Израиле. И вообще, кем будет еврей, отрицающий бога Моисеева? Упорствовать, называя его иудеем, это как раз в духе Фассбендера.
