– Ну вот это уж врешь, я в то лето кодированный еще ходил.
– Ладно, вру. Молча меня к дому скинули, жопой на грабли…
…с лицом не каменным и ничуть не окостеневшим, а именно что ожившим и спокойным, и без выдающих бесталанных врунишек жестов навроде хватания себя за нос и подергивания плечом, умышленно добавляя каплю заведомой и легко угадываемой ерунды, на фоне которой все остальное идет уж не иначе как за чистую монету, не забываясь и не забывая, обставляя (не в смысле – обмануть, а – окружить деталями) бесспорным и непререкаемым, чтоб – камня на камне и только один путь: сдаться и верить как самому себе в это чудовищное – но! – такое убедительное, такое нужное и нежное терапевтическое бормотание, бурчание и бубнёж.
* * *
Умер Сраль от пустячной простуды.
Три дня до этого с утра до вечера он копал яму на берегу реки. Дело бесхитростное, дурацкое: выкидывать землю быстрее, чем прибывает холодная вода.
Сралёвна уехала в Архангельск на обследование, и Вову никто не отвлекал от дикого этого занятия. Зыбиха только старой подбитой птицей приковыляла однажды:
– Труд на пользу. Чего и робишь-то?
– Клад ищу.
– Ну-ну.
Опись его имущества составила 12 листов. Среди прочего там было:
• тонкая тетрадь в клетку с надписью на обложке «Доказательство теоремы Ферма»: листы внутри криво вырваны, часть текста смыта;
• 317 книг, в том числе полные собрания сочинений классиков русской литературы, репринтное издание «Архив русской революции» в 3-х томах и 52 энциклопедии – от «Юного химика» до «Стрелкового оружия»;
• фанерный сундучок с фотографиями, преимущественно семейными;
• пустой чемодан без ручки;
• кортик с погнутым клинком и ножны к нему;
• подзорная труба «Турист-14» на штативе;
• тубус с географическими картами;
• чертеж пирамиды высотой 29 метров из стальных балок, формат А1.
Опись проводил участковый Гена Кашин при понятом Коле Розочке.
Умысел Розочка имел простой и беспощадный.
– Часов не придумано волшебных, Гена, – говорит Коля. – Вот тебе незадача. Бабка моя и бает: Косоротик за гроб две тысячи просит, а ты что? В голове-то у тебя – кых, а руки-ноги фунциклируют. Сделай бабке подарок и последнее облегчение, справь нам по ящичку.
– Хорошее дело, – отвечает Гена, не отрываясь от бумаг.
– А потом думаю: жизнь моя – она как скатерть, плоская вся и в пятнах. Профукал я царствие небесное и прием по высшей категории. Так я сказал ей: минута моя прозвенит – в Устью меня скинь, рыбам на потеху… А гробишко продам свой, вдову только дождаться.
