– Мама, – произнес Иван Петрович, дернул рукой к нагрудному карману и упал.
И здесь-то и начинается история, здесь-то и находится водораздел; та самая точка, до которой Иван Петрович и не жил вроде, а так – баловался.
Очнулся Иван Петрович не где-нибудь, а именно в морге. Он сел, откинул простыню и встретился взглядом с патологоанатомом. Патологоанатом сидел в углу за столом и пил чай с печеньем. Спустя минуту, минуту пронзительного молчания, печенье в стакане пошло ко дну. В этом был тонкий символизм, настолько тонкий, что никто из присутствующих внимания на него не обратил.
Вещей и документов Ивана Петровича в морге не оказалось, только ключи от квартиры на тесемке.
В выпрошенном синем санитарском халате без пояса и сапогах на босу ногу Иван Петрович немало повеселил прохожих.
Но ключи не пригодились, потому что в двери своей квартиры Иван Петрович не обнаружил замка, к которому эти ключи подходили бы. На стук в дверь ему открыл некто в майке, пахнущий чесноком. Он молча – что пугало больше всего – вывел Ивана Петровича из подъезда и дал пинка.
В ЖЭУ выяснилось, что Иван Петрович по документам – мертв, и даже имеется акт, а в квартиру, по очереди на жилье, заселен некто Сидорчук, приватизировавший квартиру в тот же день. Скорость, развитая Сидорчуком, навевала на тревожные мысли. Заявление в милиции у Ивана Петровича не приняли: не хватало им еще заявлений от покойников.
У выхода из отделения милиции Ивана Петровича ждала машина, а в машине трое, и слова одного из них, по которым очень складно выходило, что лучше бы Ивану Петровичу исчезнуть, а раз жизнью своей он с актом о смерти не совпадает, так это поправить намного легче, чем он думает, благо и дорога в морг ему, Ивану Петровичу, известна, и никому ничего за это не будет, потому что – верно – акт.
Стоит ли удивляться, что уже на следующий день Иван Петрович прибился к бомжам, на свалку. Хотя слово «прибился» здесь не совсем подходит, потому что оно вызывает ненужные ассоциации с некими условными берегами и морями; на свалке же нет гаваней – и тем более тихих, нет портов – и тем более приписок, а есть там только приливы и отливы. Поэтому более уместно будет сказать «появился среди». Иван Петрович появился среди бомжей, на свалке, и отбросил фамилию и отчество как рудимент.
И устроился неплохо, между прочим. Заделался «металлистом», сдатчиком металла то есть, – высшая каста на свалке. Быстро вник, какому шоферу и сколько давать, чтоб сгружал металл на «его» территории. Сбилась своя бригада – не друзья, конечно, тут не дружат; кореша, кенты, напарники. Отстроил себе шалаш не шалаш, а даже можно сказать хибарку, кота завел – продукты проверять – и вообще стал за здоровьем следить, делать зарядку по йоговской системе – по книге, на свалке и найденной.
