На вынесенный, на сцену, местными электриками стенд, напарник Карлуччи прикрепил нарисованную от руки карту лунного города.
— Я разделил город, — проговорил Рей, показывая своей указкой на карту, — на участки. По идее это должно помочь нам всем в ускоренном темпе исследовать городок. Мне стало известно, — заулыбался, он, когда его помощник, что-то шепнул ему на ухо, — что на станции находится Майкл Роберс, первооткрыватель города на Венере. И мне, я не оговорился, очень бы хотелось увидеть его в своей команде.
Раздались аплодисменты, все посмотрели на Майкла, а тот обнял за плечи Розу, и, шепнув на ушко, нежные слова пошел с ней в свой номер.
Они расположились на диване. Все-таки это был скорее санаторный комплекс, а не госпиталь. Майкл нежно обнял девушку и поцеловал ее в щечку, и сказав в зал:
— Дайте мне время подумать Рей.
— Надеюсь, ты присоединишься к исследователям, — проговорила она, когда они уже были в его номере, — но на один раз, ты находишься на восстановлении, не забывай?
— Конечно, конечно Розочка, — у меня нет времени на все это, я так соскучился по Земле.
— У тебя, что там девушка?
— Увы, меня там никто не ждет.
— Не обманывай меня. Да, ты Казанова, у нас?
— Я и не собираюсь тебя обманывать. У меня были женщины, с которыми мне было хорошо, но они не могут стать моими спутницами жизни….
— Почему?
— Работа такая, не могу я завести семью. Даже боюсь, что наше с тобой знакомство будет не долгим.
— Я понимаю, Миша, ты скиталец, отшельник звезд, — поэтому я не хочу тоже привязываться к тебе.
Майкл снова обнял ее, и поцеловал. Его рука гладило ее тело. Скользнула с плеч вниз. Опустилась, и пальцы коснулись края подола. Потом медленно скользнула вверх, и он ощутил ажурную кайму белых чулок.
* * *
Роберса разбудил звонок будильника. Он потянулся и вдруг понял, что в постели лежит один. Роза не стала дожидаться его пробуждения и ушла, когда он спал. Вполне возможно, даже ночью, когда в здании санатория отключили свет. Майкл вновь потянулся и лишь только потом взглянул на механические часы, подаренные Молодцовым. Приближалось время процедур. Роберс достал из ящика тумбочки санаторно-курортную книжку, почему то даже когда электроника сделала скачек вперед, доктора предпочитали, втихаря конечно, пользоваться бумагой. По мнению американца это было не разумно, но вот врачи так не считали.
— Фиттотерапия, — произнес Майкл, — да эту процедуру не проигнорируешь.
Процедура проходила в специальном кабинете, в который можно было попасть только через специальный отсек, где пациент вынужден был переодеваться в другую одежду. Было опасение, что бактерии и микроорганизмы, появившиеся уже в процессе мутации здесь, могли неблагоприятно повлиять на атмосферу в комнате. А ведь в ней посредством, специальной обстановки создавался микроклимат Земли, с запахами трав, шумом моря. Иногда, когда возвращение на землю того или иного пилота, проходило в промышленный район, создавался эффект гари и дыма. В таких случаях, считал Майкл, именно бактерии и так называемые микроорганизмы должны были бояться за свою жизнь. И еще, как предполагал Роберс, акклиматизация в загазованной среде вряд ли относилась к фиттотерапии и была скорее уже местным ноу-хау, узнай про которое на земле местных докторов вряд ли "погладили по головке". Вот отчего пациента, прежде чем направлять на фиттотерапию, ставили перед выбором: в жесткой форме она будет происходить или в щадящем режиме. Майкл предпочел щадящий. Если получится вернуться на Землю, к загазованности он уж как-нибудь сам привыкнет. Пока ему за эти два месяца эта процедура ни капельки не надоела. Он бывало, за час, который был отведен на нее, погружался в дрему. И представлял, как бродит по весеннему или зимнему лесу. Спускается с гор на лыжах, или ловит маленькую рыбешку на одном из озер Канады.
