За амфитеатром я увидел апсиду византийской церкви X в. Черно-бело-желтая мозаика изображала ангела. Я восхитился качественной, с любовью сделанной кирпичной кладкой. Во все стороны от этих нескольких метров истории строительные стандарты были ужасающими. Из-за экономии воды и цемента кирпичные стены албанских домов обычно полны щелей.
Я прошелся вдоль пляжа вечернего Дурреса, мимо бетонных бункеров, во множестве построенных в 1960-х гг. для защиты Албании от вторжения «англо-американских империалистов» и «советско-болгарских ревизионистов». Откуда-то из тумана, в нескольких десятках метров от берега, слышалась музыка Deep Purple. Я обнаружил мостки, ведущие в море, прошел по ним и оказался перед ветхим сооружением, в котором несколько молодых парней сидели, развалившись в креслах с сигаретами и бутылкой ракии. Мощные стереодинамики стояли буквально в метре от их ушей. Один из парней, как выяснилось, был инженером и говорил по-английски. Чтобы услышать друг друга, нам приходилось кричать. Но никто не собирался уменьшать громкость; это, как я понял, было своеобразной формой протеста.
– Ты из какой страны?
– Из Америки.
– Знаешь писателя Джека Лондона?
– Знаю, – ответил я. – В начале века он писал рассказы про американский Северо-Запад.
– Да, нам говорили. Мы слышали, что в библиотеке скоро появятся кое-какие его книги.
Наступило молчание, только громко звучала музыка. Берег был едва виден в тумане.
– Наши сердца стучат. Мы знаем, что происходит в Румынии и в других странах Восточной Европы. Албания по-прежнему одна, и нас это не радует. Нас вдохновляет пример Югославии. Нам нужна свобода, чтобы бороться вместе с нашими братьями в Косове.
Я сообразил, что только в Южной Албании можно услышать о Греции, где многие албанцы – этнические греки имеют родственников. Здесь, в Центральной Албании, самый главный сюжет – Косово и борьба косоваров против сербов. На протяжении десятилетий эта маленькая страна умудрялась прятаться за своими известняковыми крепостными стенами. Теперь появилось ощущение, что горы внезапно расступились. Греция и Сербия снова стали угрожать Албании. А Запад, который мог бы помочь, был практически неизвестен – так же, как прошлое, которое описывал Джек Лондон.
– Вот, идут, – произнес стоявший рядом со мной журналист, серб из Белграда. – Ранкович был прав, он знал, как найти управу на этот народ[19].
Толпа грозно выглядевших прыщеватых парней, сжимавших в руках пивные бутылки, вывалилась с футбольного стадиона и двинулась в нашу сторону. Они были в куртках из искусственной кожи с множеством молний. Некоторые – в бурых шлепанцах на босу ногу. Я встречал таких мужчин в Приштине повсюду. По субботам они прогуливались с женами, чьи лица были наполовину закрыты темными головными платками. По воскресеньям они шли на футбол. Всю остальную неделю они ходили на плохо оплачиваемую, тупую работу или сидели без дела.
