Летом 1943 г. режим Муссолини рухнул. На смену итальянским войскам в Албании пришли войска нацистской Германии. Сопротивление возглавил тридцатипятилетний Энвер Ходжа, который получил образование во Франции и там же стал сторонником коммунистических идей. Он нанес поражение не только нацистам, но и всем албанским силам Сопротивления, не разделявшим его коммунистических взглядов.
Вторая мировая война для албанцев закончилась потерей 7,3 % населения убитыми и искалеченными, а остальные оказались на грани голода. Все мосты и заводы были разрушены. Ходжа чаще применял оружие, поставляемое западными союзниками, против своих соотечественников-партизан, которые не были коммунистами, чем против нацистов. Но Запад слишком мало интересовался Албанией, чтобы обращать внимание на то, как используется его оружие. На встрече в Москве Иосифа Сталина и Уинстона Черчилля в октябре 1944 г., когда два лидера делили Балканы страна за страной, Албания не упоминалась. В феврале 1945 г. на Ялтинской конференции вопрос об Албании также не стоял на повестке дня.
Тем временем Тито передал соседнюю провинцию Косово под юрисдикцию входящей в состав Югославии Народной Республики Сербия. Сербские партизаны уничтожили большое количество косовских этнических албанцев, которых обвиняли в коллаборационизме с итальянскими войсками Муссолини. Эта бойня лишила последних иллюзий даже албанских коммунистов, которые до той поры сотрудничали с Тито. Волнения среди миллиона албанских мусульман продолжались несколько десятилетий. Тито ответил «стеклом и бетоном» для новой Приштины, в которой даже построили университет. В марте 1981 г., вскоре после окончания строительства города, взбунтовались студенты нового университета, обучение которых оплачивалось коммунистическим югославским правительством. Тогда массовые беспорядки стали уже обычным явлением. Через шесть лет к власти в Сербии пришел Милошевич и пообещал со всем этим покончить. Но когда он попытался лишить Косово статуса автономии, беспорядки только усилились.
В этот период в самой Албании часы только начали тикать. В конце 1990 г. я побывал в портовом городе Дуррес (древнеримский Диррахий) в составе плотно охраняемой группы туристов. Мне удалось на несколько часов улизнуть. Я увидел римский амфитеатр II в., окруженный горами мусора, стена которого использовалась в качестве общественного туалета. Кругом царило запустение. В изобилии попадались только лавки портных и сапожников. В Албании существовала лишь примитивная экономика услуг. Импорта почти не было, ни одна фабрика не занималась массовым выпуском одежды или обуви. Одноглазый молодой цыган, полуголый, с бритой головой, попросил у меня жвачку. Даже в самых бедных странах третьего мира дети торговали жевательной резинкой. Здесь торговать было нечем. Я увидел группу людей, собравшихся у киоска поглядеть на выставку лезвий для безопасной бритвы, которыми пользовался мой отец в 1950-х гг., когда я еще был мальчишкой. Надежду и удивление можно было прочитать на их лицах.
