— Хочу ноги поразмять, я ведь к ходьбе привычный.
— Вы знаете, где Антонова живет? Седьмой дом с краю, по обе стороны ее пятистенки, а у нее одинарная изба, крыта шифером.
— Найду, ишь мне, город, — сказал Алтынов, стараясь отделаться от шофера.
Шел разбитой, ухабистой дорогой, мысли кружились около событий пятнадцатилетней давности. Выкупавшись в овраге, он шел тогда этим же путем. Солнце было яркое, может, особенно было ярко оттого, что снег с поля не весь сошел; глаза слепило, а ноги к земле примораживало. Алтынова послали сюда уполномоченным вместо заболевшего Ножкина. У Алтынова участок был на юге района, а у Ножкина на севере, но, в случае чего, они подменяли друг друга.
Мысли о прошлом отвлекли Алтынова от того, зачем он приехал в Малиновку, но на окраине выселок он настроил себя на рабочий лад, ему хотелось застать Прасковью Антонову дома, бывает, что домашняя обстановка больше расскажет о человеке, чем он сам о себе. Перед одинарной избой остановился, оглянулся, пересчитал дома. Седьмой — ее. Вошел и на мгновение смешался. Прасковья играла в карты с незнакомым мужчиной. Игра их так увлекла, что они не слышали, как в растворенной двери появился Алтынов. У Прасковьи рдели щеки, у мужчины топорщились усы.
— Доброе здоровье, товарищи!
Прасковья бросила карты.
— Иван Ильич! От скуки в «дурачка» играем.
— Пожалуй, и я с вами кон-другой сыграю, — Алтынов пододвинул к столу табуретку.
— Все же надо идти. — Мужчина встал.
— Ты что торопишься, Семен Семеныч? — попыталась задержать его Прасковья.
— Что вдруг надоело, Семен Семенович? — поддержал Алтынов. «Где же я его видел?»
— У нас на стройке от карт мозоли на руках: больше сидим, чем строим.
Алтынов вспомнил: каменщик из Межколхозстроя.
— Кирпич скоро будет.
— Кирпич привезут, цемента нет. Ребята по домам разбрелись.
— А ты остался?
— У меня один интерес: что здесь, что дома.
— Одинокий он, — пояснила Прасковья.
— Все же пойду, — вздохнул Семен Семенович.
— Ты что же, Паша, ушла с фермы, что так обиделась? — Алтынов заговорил как можно ласковее. — Пришла бы ко мне, все уладили бы. Мало ли что бывает, председатель есть председатель, но есть и партийный комитет.
Прасковья сложила карты, повернулась к окну.
— Когда-то отдохнуть надо, а то все время как каторжная.
Алтынов с нарочитой веселостью воскликнул:
— Вон как рассердилась! Ты же любишь свою работу.
— Любила не любила, только на ферме не сладко. С ранней рани до позднего вечера кормишь, поишь, доишь, навоз убираешь, а ночью стережешь — как бы отел не проворонить. Весь и праздник у нас был — что на совещание в Конев свозят — речи послушаешь, премию, случится, получишь, потом всем гамузом в столовую, развеселимся.
