Вспомнил, зачем ехал в Малиновку, нахмурился. Антонова с Егором-плотником спуталась. Казалось бы, какое дело до того: хозяйство на руках — глазом не окинешь, не до семейных неурядиц, пусть секретарь парткома ими занимается, но, оказывается, без председателя не решить такого вопроса, потому что он в само производство уперся.
На скуластом лице Низовцева вспыхнула улыбка. «Я Егору хорошего нагоняя дам, тоже мне, донжуан нашелся! Пустомеля, а поди вот, любят бабы таких, за потешность, что ль?» Низовцев знал Самылина не один год. Когда в Малиновке был свой колхоз — Егор бегал в Кузьминское «шабашку сшибить». Зная характер Егора, Низовцев думал, что крепкой привязанности у Антоновой к нему нет, трагедии не случилось.
Алексей круто повернул на верхний проселок — на юру быстрее землю сушит. «Газик», мягко покачиваясь, катился среди набирающего силу хлебного разлива. Нива, лоснясь под ветерком, тучнела на глазах.
Если не случится какой-нибудь стихии — град или засуха в налив, — быть большому урожаю. Поэтому, несмотря на неурядицы, а их у Низовцева была куча, он был уверен, что сумеет в Малиновке поладить с людьми, больше тревожило другое — в областном объединении «Сельхозтехника» сказали, чтобы в этом году не ждали кормораздатчики и транспортеры для уборки навоза.
Из оврага, густо заросшего коряжистым орешником, поднялась женщина, приложив руку ко лбу, стала вглядываться.
— Любопытная, — сказал Низовцев. — Есть очень любопытные женщины: час простоит вот так, — сколько бы дров нарубила!
Была пора, что в старину называли «междупарьем». Механизаторы рыхлили междурядья пропашных, остальные колхозники и колхозницы, не занятые на стройке и фермах, готовили себе топливо. В лесистых оврагах они вырубали кустарник, оставляя на определенном расстоянии друг от друга дубки, липы, березы.
Низовцев хотел было на полчасика заехать на вырубку — нет ли таких хитрюг, что облысевают овраги, гонят топором все подчистую, но женщина сделала несколько неуверенных шагов навстречу и вдруг кинулась наперерез.
— Лешка, что-то случилось!
Шофер сбавил скорость, а поравнявшись с женщиной, остановил машину.
— Андрей Егорыч, я, того, в РНК ходила, там сказывают: у вас своя есть власть, — Низовцев узнал Устинью Миленкину. — Прохор Кузьмич не разрешает. А жить-то надо.
— Ты о чем это? — не понял ее Низовцев.
— Пока лето — избу поставить, а ставить не дают. — Устинья в момент вспыхнула, замахала руками и закричала: — Я в Кузьминское не хочу! У меня, того, голова, в Малиновке под березами лежат отец с матерью, Коленька там, — со свистом хватнула воздух, — станете принуждать, в город уеду, в Кузьминское ни за какие. Все уедут!
