Но дедушка болел не только за обе команды сразу, но и за каждого игрока.
За каждый удар.
– Давай, давай!
Дедушка уже бегал вдоль поля вместе с командой, которая наступала. Причём бежал так быстро, словно ему дали пасовку для удара по воротам.
Отобьют атаку, перейдут в наступление, и дедушка – обратно, с той же скоростью. В другую, конечно, сторону.
– Давай, давай!
И дедушка забежал на поле.
И бросился к мячу.
И вдруг услышал:
– Давай, дедушка, давай!
И он
ка-а-ак
даст по
мячу!!!
И, шатаясь, направился к скамейке.
«Всё ясно, – подумал он, – доигрался. Один – ноль в пользу „скорой помощи"».
А к нему уже бежала Лёлишна.
Стыдно стало дедушке за своё поведение.
Он держался рукой за сердце и старался дышать ровно.
– Ничего, ничего, – проговорил он, когда внучка подбежала, – сейчас пройдёт. Неудачно ударил и…
– Сиди, сиди, – попросила Лёлишна. – Ребята, сбегайте кто-нибудь к телефону, вызовите «скорую помощь». Быстро!
– Да, – сказал дедушка, – быструю помощь. Скоро.
Несколько мальчишек убежали, а остальные окружили скамейку.
На глазах Лёлишны были слёзы, но она говорила спокойно, укладывая дедушку:
– Полежи немного. Ничего особенного. Всё в порядке. Всё хорошо.
– Я не виноват, – прошептал дедушка, – я увлёкся.
– Он здорово болел! – восторженно подтвердили ребята. – Мы думали, что он футболист-пенсионер. Конечно, он промазал, с кем не бывает? Но болел правильно!
Машина «скорой помощи» подъехала прямо к футбольному полю.
Врач знал дедушку и сразу скомандовал:
– Носилки!
Ребята помогли отнести дедушку домой.
Когда врач сделал всё, что требовалось, то позвал Лёлишну на кухню и спросил:
– Как же так получилось? Ведь ты прекрасно знаешь…
– Знаю я, знаю! – прошептала Лёлишна. – Первый раз я оставила его без присмотра. И он сразу сбежал. А потом я забыла. Я ведь тоже устаю.
– А я тебя и не ругаю. Была в домоуправлении?
– Несколько раз. – Лёлишна тяжко вздохнула. – Там сидит товарищ Сурков. – И призналась: – Я его боюсь. По-моему, его все боятся.
– Ничего, найдём управу и на товарища Суркова. Завтра я ещё раз схожу в горздравотдел. Вам обязательно нужно переехать на первый этаж.
Закрыв за врачом дверь, Лёлишна вернулась в комнату.
И увидела на столе бумажку. На ней было написано: «На два лица». Это был пропуск в цирк – для неё и для дедушки.
«Так я и знала, – горестно подумала Лёлишна. – Одно лицо будет лежать, а другое – за ним ухаживать».
– Ты обязательно пойдёшь в цирк, – сказал дедушка, словно угадав её мысли. – Пойдёшь, я тебя здесь подожду. Спокойно. И ты мне потом всё расскажешь.
