Глядя прищуренными глазами на свою белую без мозолей ладонь с плотно сомкнутыми пальцами, так закончил старичок свою речь: „я знаю даже, какой дорогой они пойдут!.. Я их вижу вот тут, как на ладони, вижу, как они бегут“.
И, сжав медленно пальцы в кулак, он добавил с коротким смешком:
— Ой, как же я их провел!
За Красновым была послана погоня и настигла его.
Произошла схватка.
Запорожцы ударили в сабли; но поляки были сильней их численностью.
Трое запорожцев были сейчас же зарублены.
Через минуту для Краснова стало ясно, что им не устоять. Поляки рубились, как знатоки своего дела. Краснов едва успевал отражать их удары.
Наседая на него и на Фриде, поляки кричали:
— Га, москаль пшклентый! Вот как вас, лайдаков!
Фриде, однако, у одного вышиб саблю, другого заколол. Краснов пробовал подражать ему, но у него самого едва не вылетела из рук сабля.
Заслонив собой Фриде, он крикнул громко по-немецки:
— Стойте! Кого вам надо?
Потом, словно спохватившись, то же самое крикнул по-польски.
Мгновенно у него созрел план спасения Фриде.
Зловещим, горящим взглядом смотрел он в лицо теснившему его поляку. Сердце его усиленно билось, и, казалось, в такт сердцу билась в голове горячая мысль:
„Так нет же, так нет же, не будет по-вашему"!
Снова он крикнул по-польски, загораживаясь саблей от сабли врага:
— Стойте! Кого вам надо?
И вдруг он увидел, как поляк, не перестававший кричать: „гай, лайдаки!“, вздрогнул и задержал саблю в воздухе. Спокойно, как свеча, она загорелась на солнце.
Краснов тоже опустил саблю и сказал по-немецки:
— Я сдаюсь! Довольно крови!
Он успел, однако, шепнуть запорожцам перед тем, как решиться на этот отчаянный шаг, чтобы они спасали саксонца.
— Сдаюсь! Ну, что вам еще? Я — Фриде!
Этим воспользовались запорожцы. Двум из них удалось умчать с собой и Фриде, оставив полякам вместо него Краснова.
В варшавской тюрьме в подвальном этаже, за толстой железной решеткой, долго после того можно было видеть иногда худое, бледное лицо, заросшее густой, свалявшейся, как войлок, бородой.
И старый тюремщик говорил любопытным:
— Вы знаете, кто это? Это — знаменитый саксонский ученый, который хотел, было, уйти к москалям, чтобы выучить их воевать с нами, но, благодарение Богу, мы его поймали.
Старый тюремщик не мог понять только, почему при этих словах в глазах узника загорались вдруг искры веселого смеха. Он не мог слышать, как узник шептал, слабо шевеля бескровными губами, на чистом русском языке:
— Как же, поймали, — ищи ветра в поле!
