Возмездие Эвелит [сборник] | страница 110

— Я сожалею, — прошептала она.

— Я тоже, — неискренне сказал он. — Иди, уходи, живи как-нибудь сама.

Подчиняясь почти бессознательному импульсу, он отстегнул кошелек и бросил его ей.

— Вот. Здесь весьма приличная сумма. Возьми деньги — используй их на устройство своей жизни.

Она посмотрела на него в замешательстве, но вскоре оно прошло.

— До свидания, — попрощалась она. Когда она выходила из двери, ее спина была неестественной прямой.

И только гораздо позже он обнаружил, что Марин оставила кошелек лежать там, где он упал.

День, еще день и еще один день… Вот так и проходит жизнь.

Люди в университете были приятными и мягкими, у них были степенные, но без формальностей, манеры, а с человеком из прошлого они вели себя особенно тактично. Лангли вспомнил собственные университетские годы — некоторое время он учился в аспирантуре и насмотрелся на факультетскую жизнь. Здесь не было никаких слушков, маленьких интриг и лицемерных чаевничаний, к которым в свою университетскую бытность он привык; но не было здесь и никакого духа нетерпения и жажды интеллектуального приключения. Все было известно, все поставлено и рассортировано по полочкам, оставалось лишь уточнить детали. Там, в двадцать первом веке, тезис мэтра о запятых в произведениях Шекспира стал бы поводом для шуток и сомнений. Сегодня что-то подобное было бы воспринято просто как непреложный факт.

Библиотека была потрясающей и поражала воображение: миллиарды томов, занесенных в магнитную память, любой из них можно мгновенно найти и сделать копию нажатием нескольких кнопок. Роботы могли их даже прочитать за вас и написать реферат; а если бы вы захотели, то они сделали бы заключения и выводы; логические построения без всяких признаков воображения или сомнений. Профессора — их называли титулом, приблизительно означавшим «хранитель знаний», — в основном происходили из простолюдинов, мелкие аристократы без права иметь потомство, которые прошли специальные тесты. Правила их ордена строго запрещали какие-либо занятия политикой. Лишь немногие студенты — наивные или искренне идущие в науку юноши — собирались, в свою очередь, стать профессорами. Сыновья министров от частных репетиторов переходили в спецакадемии. Университет являл собой умирающий осколок прежних времен, и его не закрывали лишь потому, что так не приказал «Технон».

Тем не менее Лангли это общество седеющих, одетых в коричневые мантии людей вполне устраивало. Особенно ему импонировал один историк, маленький иссохший человечек с большой лысой головой по имени Джант Мардос, с ним он даже подружился. Старик обладал огромной эрудицией и занятными, весьма саркастичными взглядами на окружающее. Обычно они вели многочасовые беседы, которые записывались на магнитофон, чтобы потом оценивать сказанное.