Воронцов. Суровая у вас профессия. Требует характера.
Скопин. И настойчивости. Поэтому снова возвращаюсь к вопросу о заготовках. Было зафиксировано их количество и местонахождение, а через день — ветром сдуло.
Воронцов(весело). Вы смотрите на меня, будто я их съел или стащил домой, чтобы отлить себе памятник в бронзе. Я ещё жив и в памятнике не нуждаюсь.
Скопин. А как вы объясните их исчезновение? Ведь работники свалки знали, что металл промышленный и им заинтересовалась милиция.
Воронцов. Помилуйте, товарищ полковник, не караулить же мне тот промышленный металл! Если он был дорог вашему сердцу как вещественное доказательство, следовало поставить круглосуточное оцепление. У нас свалка, не Третьяковка... Ни сторожей, ни сигнализации...
Скопин. Оцепление? Зачем же? Пока болванки лежали смирно, они ничего не прибавляли к делу. Но как раз их стремительное бегство...
Воронцов. Да?.. Возможно. Я не юрист. Минутами мне вообще кажется, что вы расследуете некое иллюзорное преступление. Кто-то вывез к нам свой брак, сдуру, но пьянке — теперь не угадаешь. Заготовитель вторсырья увидел, что пропадает добро, и сдал на переработку. Не улавливаю мотива...
Скопин. Заготовитель оформил металл как принятый у населения и присвоил наличные деньги. Вот вам и преступление и мотив!
Воронцов. «Мотив преступления»... Если вслушаться — странно звучит, не правда ли? Мотив преступления... Мелодия преступления...
Скопин. И давно вас интригует это словосочетание?
Воронцов. Ценю юмор, но в подобной обстановке... пощадите мои нервы.
Скопин. Могу предложить валерьянку.
Воронцов(смеясь). Я не кот, чтобы валерьянку пить!
Скопин. А что, неужели Мурлыка... «зашибает»?
Воронцов ежится. Звонит телефон.
Скопин. (В трубку.) Полковник Скопин... Отлично, Медведев! Теперь везите его сюда. (Кладет трубку.) Один «просто выбросил», другой «просто подобрал». В этой идиллии свалка — необходимый пункт передачи.
Воронцов. В конце концов, ручаться действительно не могу. Народ есть всякий. Свалка — отбросы общества и в прямом и в переносном смысле.
Скопин. Что же вас держит среди отбросов общества, Евгений Евгеньич? С вашими вкусами, с философским складом ума?
Воронцов. Свалка философии не помеха. Напротив, оттуда многое яснее... Видны все концы, все итоги, вся тщета человеческих усилий и надежд. Когда-нибудь все оказывается на помойке — от подвенечного платья до вот этого окурка. Уборщица вытряхнет пепельницу в ведро, ведро — в мусорный контейнер, и через два-три дня останки сигареты приедут куда? Ко мне же... Судьба кумира публики Евгения Воронцова вам известна?
