Рита, так мечтавшая о встрече с матерью, как и все детдомовские, удивлялась, что ничего в ней не дрогнуло, никакая, даже самая малая часть ее естества не колыхнулась, и даже то, что женщина произнесла с придыханием – «доча», не растопило тот холод, что был в ее душе. Слова, которые говорила продавщица Яна, отчего-то не проникали в сердце, не затрагивали ума, а разбивались в мелкие брызги на лету, словно волна о камень. Ритка слушала, улыбалась, корябала длинным ногтем апельсин, но ощущала себя окаменевшей, заключенной в железные тиски.
– До свидания, Яна. Приятно было познакомиться.
Рита резко встала и пошла к выходу. Купленные апельсины она оставила в торговой палатке.
Вода в ванне медленно остывала, и она включила горячую струю. Шинков приедет только вечером, и то, если не будет деловых встреч. Он обещал ресторан с цыганами и подарок – роскошную шубу.
Шубу Ритка присмотрела давно, рыжую лису с нежным и мягким мехом. Впрочем, шубой никого не удивишь, в мехах каждая вторая прохожая. Но для Риты шуба все еще оставалась эталоном статуса и богатства. Она вообще любила покупать одежду – в магазинах, на интернет-сайтах, везде, сам процесс доставлял ей огромное удовольствие. Девушка могла часами ходить по бутикам, выбирать, примерять, а затем носить, радуя себя и окружающих, благо карточка пополнялась Дмитрием Евгеньевичем ежемесячно. Вещей за три года накопилось много – платья, юбки, кофточки, большое место занимали туфли на высоких каблуках. Сегодня Рита решила надеть черные любимые туфли и изумрудное платье с глубоким декольте. Зеленый цвет изумительно шел к ее глазам, делал их ярче и выразительнее, оттеняя золотистую кожу.
– Моделька моя, – любовался Дима ее ногами и точеной стройной фигуркой.
Она плавно изгибалась, демонстрируя свою длинную шею, поднимала ноги, показывая изящную лодыжку, и наблюдала, как он заводится.
– Ну, иди к папе Диме, иди, киса. – И Рита шла, холодея внутри и презрительно фыркая ему в затылок. Он потел и краснел, изо всех сил, дрожащими руками расстегивал ремень на брюках, и ей нравились эти минуты власти над ним, короткие минуты, когда она чувствовала себя женщиной, а не вещью. Впрочем, женщин за всю жизнь у Шинкова было больше, чем дней в году. Он был уверен в том, что, женщины, которые у него были, есть и будут, помогали снимать стресс. А Ритка была его особой страстью, он ей доверял, брал с собой на деловые встречи и представлял совершенно по-домашнему: «Это моя Ритуля».
