Сейчас главное - не дать обнаружить себя. Все движения охотника сделались замедленными, плавными, едва уловимыми. Стадо все ближе. Вот лишь несколько суковатых деревьев, в беспорядке поваленных друг на друга, отделяют Корнея от ближайшего к нему оленя, но полоса некстати наползшего тумана мешала прицелиться. Мускулы вибрировали от напряжения, сердце билось мощно и часто. И в эту самую минуту неподалеку с треском повалилась сухостоина. Табунок всполошился. Олени отбежали, к счастью недалеко. Охотник замер с занесенной для шага ногой.
Наступило решительное мгновение. Выручил союзник ветер - зашуршал листвой. Человек змеей проскользнул сквозь завал и сблизился с молодым рогачом на расстояние верного выстрела. Как только бычок стал поднимать голову, Корней отпустил стрелу вместе с туго натянутой тетивой. Олень рухнул, не сделав и шагу, - железный наконечник угодил в самое сердце.
Табун в течение какого-то времени в недоумении стоял неподвижно, насторожив уши и осматриваясь. Потом вдруг, словно подхваченный внезапным порывом ветра, лавиной понесся прочь, а за спиной охотника в это же мгновение раздался хриплый рев. Корней резко обернулся. Над кустами мелькнули бурые мохнатые уши. Ветви раздвинулись, и показалась огромная клинообразная морда. Зло блеснули налитые кровью глазки. Обнажив желтоватые клыки, медведь двигался прямо на него. Косолапый тоже скрадывал оленей и был разъярен тем, что двуногий помешал его охоте.
Давая понять, что он здесь хозяин медведь на ходу устрашающе рыкал. Корней, хорошо зная, что звери способны чувствовать настроение и мысли на расстоянии, держался уверенно и не отводил взгляда от приближающегося хищника. Это несколько остудило косолапого: стоит ли нападать на могущественное существо, свалившее быка, даже не прикасаясь к нему и без страха смотрящее ему в глаза?
Хозяин тайги в замешательстве затоптался и, рявкнув для острастки, повернул обратно. Но и удаляясь, он то и дело оглядывался, угрожающе ворчал, надеясь, видимо, что соперник оробеет и уступит добычу.
Торжествуя двойную победу, Корней осмотрел оленя. Рогач оказался довольно упитанным для этого времени года. Его широко раскрытые глаза выражали, как показалось Корнею, немой упрек: “Я не сделал тебе ничего плохого. Зачем же ты лишил меня жизни?”.
Смущенный этим укоризненным взглядом, охотник поспешно закинул выпотрошенную добычу на спину и, зашагал в скит.
Несмотря на некоторое душевное смятение, ему все-таки не терпелось похвалиться знатным трофеем: добытого мяса обитателям скита теперь вполне хватит на три дня. И только по истечении этого срока Маркел, быть может, даст мужикам благословение на следующую охоту.
