Андеграунд (underground) – подземный, а также авангардистская богема; круг лиц, отрицающих традиционные ценности; люди, чья деятельность идет вразрез с общепринятыми нормами поведения, эстетическими критериями.
(Большой англо-русский словарь)
К тому времени я уже успел выпустить в «самиздате» два подпольных магнитоальбома и стоял одним из первых в списке «запрещенных» авторов, не имел московской прописки и только начал внедряться в Первопрестольную. На заседание я немного опоздал, и, когда появился в назначенном месте, увидел два десятка суровых людей в серых пиджаках, оживленно дискутирующих на тему – запрещать или не запрещать? Юра говорил о том, что уже зарегистрировалось целых сорок четыре коллектива, что питерский рок-клуб благополучно работает, обогащая советскую культуру, и что движение все равно будет существовать даже после всех запрещений. Ему возражали, что «система» сильна и уж как-нибудь справится с такой чепуховиной, как кучка несознательных оболтусов с гитарами.
Когда я был представлен, выяснилось, что меня прекрасно знают и готовы выслушать авторитетного профессионала. Я рассказал им примерно то же самое, что написал в этой главе, и высказал мнение, что лучший способ борьбы с явлением – это его полная легализация! Ведь львиная доля притягательности для молодежи заключается в подпольности и что давным-давно существует не нами сформулированная истина, что запретный плод сладок! «Если в мире рок-движение выдохлось за пятнадцать лет, то у нас уйдет на это максимум пять», – убеждал я их.
Видя, что настроение присутствующих дошло до нужной кондиции, Юра достал заранее припасенные коньячок, шоколад и апельсины. Сначала выпили как бы для приличия, потом со все большим удовольствием. Вдруг откуда-то появилась гитара. Я дал небольшой концерт, на котором все присутствующие мне лихо подпевали, так как горланили мои песни и ранее на своих посиделках. Ну а потом единогласно решили провести пробные мероприятия под жестким контролем в Доме культуры им. Горбунова и посмотреть, что из этого получится.
Известие о предстоящем рок-сабантуе разнеслось по Москве со скоростью звука. На первый концерт публика лезла через крышу, самого Макаревича с трудом провели в зал, а за кулисами пытались придумать, что должен сказать ведущий концерта о группе «Звуки Му», чтобы оправдать нечленораздельное мычание и конвульсии Петра Мамонова. Сошлись на том, что музыканты хотят поведать миру об интенсивном поиске антигероя, а там авось и пронесет. Кстати, из сорока четырех коллективов только девять оказались реально готовы к выступлению, а сегодня, кроме Петра, мы только и знаем «Браво» и «Бригаду С». Названия остальных мне знакомы, но вспомнить, что они пели, я не в состоянии. Стало быть, могу предположить, что они выглядели достаточно безлико и ничем достойным упоминания себя не проявили. На второй год ажиотажа уже не было, хотя количество участников выросло двукратно, интересных в музыкальном отношении групп практически не оказалось, в результате чего на третий год едва набралась половина зала. Как следствие, на четвертый или пятый решили и вовсе свернуть московскую рок-лабораторию.
