Но нижеследующие факты уже никак не объяснить самовнушением. В этнографической литературе многократно отмечалось, что если неофит, несмотря на мучения шаманской болезни, продолжает противиться воле духов, у него начинают умирать родственники и умирают до тех пор, пока избранный не согласится на служение: «у некоторых призываемых гибнут почти все ближайшие родственники. Их уничтожает (дословно, съедает) дух предка-шамана за то, что его потомок противится призывам». Т.Д. Булгакова приводит богатый фактический материал, подтверждающий этот «шантаж» со стороны духов, – вот один из таких случаев: «У нанайки Кады умирали дети. Из пятнадцати ее детей живыми остались только трое и то только из-за того, как она говорит, что она покорилась, наконец, духам и стала шаманкой. «Я долго держала себя, – говорит Када, – не хотела шаманить, и потому дети мои умирали».
Многочисленные примеры метаморфозы шамана духами у разных народов собраны в капитальном труде М. Элиаде. Во всех этих примерах духи убивают посвящаемого и воскрешают в новом качестве, передав ему различными способами часть самих себя, причем в большинстве случаев убийство сопровождается расчленением. Оговоримся, что происходит эта инициация на духовном уровне, т.е. в видениях избранника, который на физическом уровне либо лежит без явных признаков жизни, либо бьется в конвульсиях. Впрочем, у некоторых якутских шаманов, по данным Г.В. Ксенофонтова, при духовном рассекании на теле даже появлялись синяки, порезы, сочащиеся кровью и слизью, т.е. результаты расчленения можно было видеть воочию. Нанайская шаманка Линдзя, чьи слова приводит Т.Д. Булгакова, так формулировала сущность своей инициации: «Не простое это дело – шаманское дело! Умереть приходится и снова ожить – такое это дело!»
После обряда инициации, когда шаман приступает к своим прямым обязанностям, все симптомы странной болезни уходят навсегда. Это означает, что шаман исполнил свое призвание и отныне живет в согласии с волей могущественных духов и предков шаманов. В период шаманской инициации посвящаемый имеет вид душевнобольного, – подчеркивает М. Элиаде, – но «когда посвящение позади, шаман более крепок, здоров и памятлив, чем иные люди его племени». Признаки эпилепсии и других душевных болезней, отмечающих призвание в шаманство, изглаживаются после посвящения. В современной этнографии преобладает убеждение в том, что шаманы психически здоровы.
Любой читатель здесь вправе возопить: «Больше не могу переносить этот перебор запредельных фейков! Мы ведь здесь – приличное, средне образованное общество, а не без башенные ПТУ-шные форумчане!»
