Две вины | страница 8
– Это все благодаря старым шоу. В Нью-Йорке было два провала.
Билл вскочил, его лицо затвердело.
– Кем ты себя возомнил? – воскликнул он. – Ты пришел сюда только для того, чтобы разговаривать со мной подобным образом?
– Не распаляйся, Билл. Я просто хочу, чтобы ты вернулся домой. И для этого я скажу что угодно. Поставь еще три сезона, как в 22-м и 23-м, и тебе хватит этого до конца жизни.
– Меня тошнит от Нью-Йорка, – сказал Билл угрюмо. – Сегодня ты король. Но вот у тебя две неудачи, и ты уже летишь вниз во весь опор.
Бранкузи покачал головой.
– Они не поэтому так говорили. А потому, что вы поссорились с Аронсталем, вашим лучшим другом.
– К черту таких друзей.
– И тем не менее ваш лучший партнер по бизнесу. Тогда…
– Я не хочу об этом говорить. – Он посмотрел на часы. – Послушай, Эмми неважно себя чувствует, так что я сегодня не смогу поужинать с тобой. Загляни в контору, перед тем как отчалишь.
Пять минут спустя, стоя у прилавка с сигарами, Бранкузи увидел Билла, снова заходящего в «Савой» и спускающегося в чайную комнату.
«Рожден быть дипломатом, – подумал Бранкузи. – Раньше он говорил, что у него назначена встреча. Все эти лорды и леди добавили ему лоску».
Возможно, это слегка его задело, хотя и не в его характере было быть задетым. И он на этом же месте принял решение, что ставки Мак-Чесни резко понизились, и в типичной для себя манере выкинул его из головы отныне и навсегда.
Внешне ничего не указывало на то, что Билл теряет очки, за хитом на Нью-Стрэнд следовал хит в театре «Принца Уэльского», и еженедельный доход тек такой же рекой, как и два-три года назад в Нью-Йорке. Будучи определенно человеком действия, он только укрепился, сменив дислокацию. И человек, который час спустя завернул на ужин в его дом в Гайд-парке, имел все признаки предприимчивого человека, не достигшего еще и тридцати. Эмми, очень усталая и неповоротливая, лежала на диване в гостиной на верхнем этаже. Он на минуту сжал ее в объятьях.
– Уже скоро, – сказал он. – Ты прекрасна.
– Не будь смешным.
– Это чистая правда. Ты всегда прекрасна. Не знаю почему. Возможно, потому, что в тебе есть стержень и он всегда виден, даже когда ты выглядишь как сейчас.
Ей было приятно, и она провела рукой по его волосам.
– Стержень – это лучшее, что есть в мире, – воскликнул он. – А у тебя он потверже, чем у многих моих знакомых.
– Ты видел Бранкузи?
– Видел, видел этого паршивца. Я решил не звать его к ужину.
– А в чем дело?