Таверна «Три пексаря» была капитану хорошо знакома, и он даже знал, что за пексари присутствуют в ее названии. Так именовали себя автохтоны, проживавшие на территории, ныне занятой космопортом, лет пятьсот тому назад. Согласно легенде, трем отважным воинам удалось целый день сдерживать здесь целую армию завоевателей, дожидаясь подхода основных сил. В те времена на месте космопорта стоял густой лес, а возле таверны (которой тогда, разумеется, еще не было) протекала бурная река. Три отважных пексаря затаились у брода и разили стрелами врагов одного за другим. Откуда у пексарей взялось столько стрел, легенда не сообщала. И никакого не то что бурного потока, а даже ручейка ни поблизости от таверны, ни вдалеке не было. Но вся прелесть легенд заключается вовсе не в точном следовании реальности… А может, река просто сильно изменила русло.
С хозяйкой портовой таверны Арисой Люжной у капитана сложились дружеские отношения – если не сказать больше, – и первый стаканчик бесподобной пексаревки всегда был за счет заведения. Именно благодаря огненной пексаревке Макнери однажды сошелся тут со странствующей парой имагинантов – витающим в горних сферах Данго Гаем и восторженной Аной Доа. Кто такие имагинанты капитан уже не мог припомнить, но помнил, что настойка шла хорошо, и отрешенный длинноногий Данго замогильным голосом вещал о том, что всех ждет Господь Солярис, о родниковых орхидеях (или орхидейных родниках?), улитках, железных быках и еще о чем-то, а миниатюрная Ана сыпала вообще какими-то непонятными терминами. Причем, несмотря на ударное действие пексаревки, изрекала их с такой легкостью, с какой чихвостит свое сложнейшее оборудование начальник отсека генераторов силового поля Март Праше. И хоть и пребывали эти двое как бы на разных уровнях с Макнери, настойка эту нестыковку ликвидировала, и капитан прекрасно понимал, что втолковывали ему имагинанты. Жаль, наутро уже не мог ничего припомнить… Но посидели тогда хорошо!
Случались в «Трех пексарях» и другие истории, не столь рафинированные, а иногда и с битьем посуды, но все как-то само собой рассасывалось, и образ таверны был запечатлен в душе Макнери исключительно в светлых тонах.
Но сегодня этому образу грозило изменение окраски на противоположную – черная полоса продолжалась! Это выяснилось, когда четверка, облаченная в одинаковые комбинезоны без знаков различия, вышла на привокзальную площадь и приблизилась к таверне.
