Словно обжёгшись, Сильвия рванула оружие на себя, не давая ему рассечь Раину пополам. Боль и кровь на собственной груди она почувствовала только теперь
А Кицум уже налетал, тонко и зло свистела его стальная нить; пошатнувшись, Сильвия вскинула фламберг, но эфес верного меча словно налился текучим серебром, сделавшись тяжело-неподъёмным; фламберг зазвенел, словно взвыв в бессильном гневе.
Ей оставалось жить меньше доли мгновения. Чудовищно быстрый фламберг не успевал, и накаченное сверх предела силою тело не успевало тоже.
Умирать, умирать, умирать.
Серые Пределы ждут тебя.
- Мама!..
Но быстрее, чем фламберг, быстрее, чем разящее оружие Кицума, быстрее мысли и чуть ли не быстрее самого света оказалась та сила, что послала сюда её, Сильвию.
Ожил орб, тот самый, что давил вокруг себя всю магию. С его гладкой, отполированной поверхности сорвалось что-то вроде голубой молнии, ударившей прямо между сражающимися.
Остановилось перепуганное до смерти время. Застонала рвущаяся плоть мира, словно терзали её сейчас клыки неведомого зверя. Зелёный купол вспыхнул нестерпимо-ярким пламенем, Эвиал содрогнулся от чудовищного удара, подобного тому, что грянул совсем недавно в самое основание Козьих гор.
День сменился ночью, и ночь - днём. Высыпала алмазная крошка звёзд, и её вновь смело алым потоком зари. Всё застыло - рухнувшая замертво Раина, из прорубленного глубже ключицы плеча хлещет фонтаном кровь, рассеиваясь багряной пылью; Кицум, так и не довершивший последнего губительного удара; Сильвия, выронившая фламберг и бросившая ладони к лицу, уже готовая принять неизбежное...
Пласты мира разъялись. Скобы несокрушимых скал разошлись, вздрогнули кости земли, и капля яростного зелёного пламени начала погружаться, вспыхивала земля, горел терновник, и в ужасе бежали от проклятого места и звери, и птицы, и призраки.
...Пятеро в огненном коконе падали вниз, сквозь Эвиал. Тяжесть их поединка оказалась непомерной.
Слабы миры обречённых смерти, и не там должно вести сражения Вышним Силам.
ИНТЕРЛЮДИЯ I МЕЖДУМИРЬЕ
Сколько они падали? Сколько веков - или мгновений - миновало? Лейт-Ниакрис, выкованный живой клинок, исполнивший своё предназначение; и тот, кого должен был поразить этот клинок, утративший имя, ставший просто Некромантом, обратившийся в невиданное чудище и потом очищенный от этой плоти - её отец. Убивший её маму, и дедушку, и защищавшего их семью Михаэля, воина Святого Престола...
