…Когда я опомнилась, то обнаружила, что полулежу в самом удобнейшем на свете кресле, в комнате с естественным освещением и с одной стеной, целиком стеклянной, за которой раскинулся прекрасный обихоженный сад — с каменной изгородью, фонтанчиками и розовыми кустами. Где-то негромко звучала нежная музыка, что-то из гитарной классики. Рядом на низкой скамеечке сидела Элисон и держала меня за руку. Заметив на столике возле кресла кружку со свежезаваренным чаем, я сделала глоток. Чай был крепким, сладким и чудесным образом приводящим в чувство.
— Где я? — шепотом спросила я.
— В студии Фиби. Классно тут, да?
Сил у меня хватило только повторить:
— Фиби?
— Бешеная Птичья Женщина. Только мы больше не будем так ее называть. Ее зовут Фиби.
С трудом ворочая головой, я огляделась. В комнате было полно холстов, мольбертов, банок с красками и кистей. Также в комнате стоял обеденный стол — вдвое меньших размеров, чем в гостиной на первом этаже, — и за ним сидел мужчина из подвала; закутанный в одеяло, он играл все в ту же карточную игру.
— Кто это? — прошелестела я.
— Неизвестно. Но мы думаем, что его зовут Лю или типа того, а родом он из Китая.
Дверь отворилась, и в студию вошла Фиби. Мой взгляд скользнул по дверному проему, и я сообразила, что эта прекрасная, светлая, наполненная воздухом студия находилась за той второй дверью в коридоре, что была заперта. И лишь сейчас я вспомнила, как спускалась в темный страшный подвал. Я жадно отхлебнула еще чая.
— Как ты себя чувствуешь, Рэйчел? — спросила Фиби.
— Нормально, спасибо. — Неужели это та самая женщина, которую совсем недавно я боялась как огня? Она же такая милая и добрая.
— Глупенькая, не надо было тебе туда ходить. Вы перепугали друг друга до смерти.
Я улыбнулась:
— Да, вы правы.
Лю за столом радостно вскрикнул. Фиби подошла к нему взглянуть, как идет игра, положила руку ему на плечо и сказала:
— Вот здорово! Ни одной карты не забыл. Молодец! — и добавила, старательно выговаривая, несколько слов на китайском (надо полагать). Лю просиял. По меньшей мере трети зубов во рту у него не было, но улыбка все равно получилась хорошей.
— Вуа цуо дао лэ[5], — произнес он хриплым гортанным голосом.
— Он играет в эту игру вторую неделю, — пояснила Фиби, придвигая стул и усаживаясь между нами. — Я ему предложила, потому что, похоже, он потерял память, и я подумала, что, может быть, с помощью игры память вернется. Карты очень старые, остались от моих родителей. Страшноватые, конечно, но по крайней мере их легко запомнить.
