Представители следующего поколения латышских активистов, в большей части крестьяне; по происхождению, ипиротип, считали, что не немецкий, а латышский язык может и должен обеспечить кратчайший путь к образованию. В 1856 г. была основана собственно латышская газета «Majas viesis». Ведущими фигурами национального движения стали К. Вальдемарс, собиратель и издатель латышских дайн К. Бароне, Ю. Алунус. В начале 60-х гг. было констатировано, что «латыши пробудились», однако это касалось лишь части интеллигенции, а не народа в целом.
Значительным препятствием на пути национальной консолидации стало наличие четко очерченных регионов, население которых отличалось не только особенностями традиционной культуры и языка, но, что самое главное, достаточно отчетливо проявлявшимся самосознанием. К этому необходимо добавить достаточную сложность конфессиональной структуры латышей. По данным А. Риттиха, в 60-х гг. в Курляндии и «латышской» части Лифляндской губернии 90,7 % латышей составляли лютеране, 3,5 % — католики и 5,7 % — православные [167]. Если к этому добавить около 150 тыс. латышей-католиков, проживавших в так называемых «инфлянтских» уездах Витебской губернии (Дина-бургском, Люцинском и Режицком), то доля католиков среди латышей составит почти 18 %. Таким образом, латыши были более поликонфессиональны, чем, например, украинцы и белорусы. Особого внимания заслуживает довольно значительная численность латышей-православных — около 50 тыс. чел. Их появление было результатом спонтанного движения, охватившего в 40-50-х гг. ряд уездов Лифляндии. Поводом его стали распространенные среди крестьян наивные представления, что выраженная таким образом лояльность поможет им получить землю при посредстве русских властей [378, с. 23].
По данным, обобщенным А. Риттихом, на территории «латышской» Лифляндии и Курляндии латыши насчитывали 855 тыс. чел., или 79,5 % населения, немцы — 101 тыс. чел., или 9,4 %, евреи — 39 тыс. чел., или 3,7 %, русские — 34 тыс. чел., или 3,1 %, эстонцы — 14 тыс. чел., или 1,3 %, поляки — 13 тыс. чел., или 1,2 %, литовцы 12 тыс. чел., или 1,1 %, белорусы — 4 тыс. чел., или 0,38 % [167].
Вместе с тем ряд факторов содействовал развитию национальной консолидации латышей. Среди них едва ли не наибольшее значение имела ликвидация личной зависимости крестьян в Лиф-ляндской и Курляндской губерниях в 1816-1819 гг. и обретение крестьянами прав на владение землей в 50-х — начале 60-х гг. [378, с. 5]. Одним из результатов этого стала достаточно заметная горизонтальная мобильность: в 1858 г. в городах Лифляндии крестьяне составляли уже 15,7 % населения. При этом в 60-х гг. в Миттаве латыши составляли 22 % населения, а в Риге — почти четверть жителей [401, с. 128].
