Вместо этого он только вяло отшутился, чтоб замять тему, и, поддержав ритуал вежливого прощания, разъединился.
Что он делает: деликатничает, чтоб сохранить ровные отношения, и с кем — с Гречаевым. Чтоб через него оставался хоть призрачный контакт с собственной кузиной — ах нет, простите, с госпожой Мондалевой, нашей правительницей. Ну и измельчал же он.
Хотя, возможно, и мельчать было нечему, подумал он злобно.
Был бы здесь не он, а Роткрафтов, тот, конечно, вёл бы себя по-другому. Роткрафтов не стал бы любезничать по телефону — он пришёл бы в резиденцию и так или иначе добился бы приёма, а уж там, будьте уверены, высказал бы всё, что считал нужным высказать.
Феликс запер дверь в квартиру. Даже вошёл в комнату. Тут его накрыло — почти, как тогда: когда не можешь даже вдохнуть, глотку сдавливает как железным обручем. Роткрафтова нет и никогда уже не будет. С этим надо смириться. Как и с тем, что прийти и излить душу больше не к кому. Давай теперь сам, парень, всё самостоятельно. Пора тебе уже повзрослеть.
Его немного отпустило; Феликс посмотрел на свои руки, заставил их не дрожать. Ну честное слово, равно как девочка-истеричка.
А ведь всё как будто даже нормально — он пренебрежительно огляделся, поймал взглядом часы на серванте. Как раз ровное время. Он машинально щёлкнул пультом, только следом поняв, что в общем-то незачем. Экран зажёгся, на нём медленно выступила незнакомая девушка — какая-то ведущая новостей.
Чёртов рефлекс. Сколько времени уже прошло. Феликс погасил экран.
Налетело то, о чём он не хотел думать: как после долгого разбора зимней практики они встречаются в коридоре.
— Вернулась? — говорит он с усмешкой и только тут понимает, что весь этот месяц скучал по ней. Поддавшись эмоциям, порывисто обнимает её — ещё просто по-дружески. Она вся деревенеет, превращается в статую, и лишь затем скованно, непривычно обнимает его в ответ.
И другое: они стоят у исчёрканной буквами сырой стены. Вечер переходит в ночь, камеры здесь не должны увидеть.
Он закуривает сигарету. Китти поднимает руку в заграждающем жесте:
— Не дыми на меня.
— Ты, кажется, раньше не возражала.
— Софи учует.
— Она же сама курит, — фыркает он.
Китти изображает улыбку краешками рта.
— Она курит немного другие сигареты, Феликс.
— Неужели заграничные?
— Каракас, — она кивает. — Ей специально привозят.
— Ну что ж… — он тушит сигарету, прячет в карман. Китти замечает это жест.
— Экономишь?
— Приходится.
Она замолкает ненадолго перед тем, как заговорить.
