Дождь припустил сильнее. Это становилось уже вконец неприятно — наверно, стоило возвращаться домой.
Он подумал над этим и понял, что не хочет домой. Равно как не хочет дальше стоять здесь. И вообще больше ничего не хочет.
По инерции — надо же на что-то смотреть — он оглядел долину внизу. Кажется, вон тот белый камень посреди строительного хлама — это обелиск. Феликс, конечно, слышал и читал о нём, но даже не мог вспомнить, бывал ли здесь когда-то.
Что ж, можно наконец спуститься и побывать, раз всё равно больше нет никаких планов.
Внизу Феликс пересёк площадку, остановился в нескольких шагах от обелиска. Камень потемнел и казался скорее светло-серым. Но надпись — «Жертвам Чёрного времени» — по-прежнему чётко выделялась на одной из граней. Феликс угрюмо оглядывал её исподлобья, гадая, что дальше. Он всегда чувствовал себя неловко в таких местах: не знал, что говорить, как вести себя… Впрочем, кто-то уже положил сюда две красные гвоздики. Странно, людей тут вроде не особо. А цветы ещё совсем свежие.
Во что они превратятся после дождя, хотелось бы знать. Феликс осмотрелся: камень сужался от низа к верху и не давал никакого укрытия. Переломает же или смоет…
Наконец он додумался и приволок со стороны мусорных куч длинный кусок шифера. Поставив его горкой и уперев одним краем в обелиск, он смог укрыть гвоздики: теперь навес защищал их от воды.
Вот так. Шифер потом можно будет легко откинуть. Феликс развернулся и, не оглядываясь больше, пошёл прочь.
Звонок Гречаева догнал его, когда он подходил к дому.
— Феликс, знаешь, я поговорил с Лавандой… Боюсь, она не захочет принять тебя.
— Хорошо, я понял, она не хочет меня видеть, — Феликс остановился у подъезда и предупреждающе поднял руку, будто собеседник мог его узреть. — Можешь тогда просто передать ей моё мнение? Я напишу, если хочешь. Или могу так сказать.
— Феликс, я представляю, какое у тебя мнение, — терпеливо, но настойчиво прервал Гречаев. — Вообще-то я не особо с тобой согласен — вот что касается истории… или по части централизации, не вижу в ней ничего плохого. И ещё, скажу тебе, прикрываться другими людьми, чтоб их посредством протащить свои идеи… это, честно говоря, не очень красиво.
Хотелось закричать: «А не напомнить тебе, Мишенька, как ты прикрывался мной, когда мы шли на штурм? Как ты руководил всем втихую, а если что, виноват во всём был бы я? Я, может, и не понял тогда сразу, но не настолько же я тупой, чтоб не понять сейчас!»
