— У Дуськи Колька в прошлый год на пенсию вышел, — начала рассказывать Феня.
— Это которого мы водой окатили? — обрадовалась перемене разговора Маруся.
— Он, — подтвердила Нюра.
— Если бы мы тогда на конях не ускакали, — отлупил бы, — вспомнила Феня. — Так вышел на пенсию и говорит жене: «Давно меня, Дусь, охотницкая страсть душит». Так вот. Купил в городе собаку. Красивую, рябенькую, что берёзкин ствол — охотницкую.
Симба вздрогнула во сне, и все, вздрогнув, покосились на неё.
— …Так вот. Собака охотницкая, по птице учёная. Так веришь, Маня, всю птицу у ней во дворе порешила. Правда, Колька учил ее — в каждую удавленную носом тыркал. А всё равно не доучил — птица во дворе кончилась. Так Колька и ружья покупать не стал. Свёл собаку в город.
— Клавка газеты везёт, — обрадовалась Нюра. — Хорошо, застала её. — И крикнула приближающейся на велосипеде почтальонше: — Ты, Клавка, об ящик газеты не рви, не барыня, можешь и в дом внести.
— Телеграмма вам, тётя Нюра! Пляшите! Сестра, Маруся, приезжает! Встречать велит!
— Ой, бабоньки, не могу… Ой, шустрая ты, Клавка… — хохотала Нюра.
Позавтракали. Маруся раздала подарки. И, увидев не съеденную Симбой кашу, решительно сказала:
— Я пройдусь, что-то хочется на родные места взглянуть. В магазин загляну. Интересно, что у вас тут. Может, оставлю я щеночка, Нюр? Устаёт он быстро.
— А ты далеко не ходи, — посоветовала Нюра и созналась: — Боязно мне с ним оставаться.
Лев или собака?
Между речкой и пшеничным полем шла дорога. Симба шла спокойно, без поводка. Видимо, сказывалась вчерашняя усталость.
Маруся сняла туфли, пошла босиком, ощущая забывшими волю ногами крупные песчинки. Ветерок с речки был слабым, шевелил только колосья у дороги и тут же замирал в них. Было так спокойно, что Маруся не думала про город, про неприятности переездов и забыла о желании уехать.
Возле магазина было людно. Ребятишки пили квас возле бочки. Мужики сдували пену с кружек, сосредоточенно чистили вяленых окушков.
— Во здорово! Лев! — отходя от мужиков, радостно крикнул высокий парень.
— Какой такой лев? Ты, Митька, в тенёчек стань.
— Да что я, львов не видел? — обиделся Митька.
— Нет, это собачка, щеночек, — испуганно и быстро объясняла Маруся окружившему её народу. — Щеночек сына, сиамская овчарка, — всё на мать валят, — устало закончила Маруся.
— А ты, Митька, не спорь, — вступилась пожилая строгая женщина, — ей лучше знать. Ишь, моду взял со старшими спорить. Вон я в городе видела собаку, так у неё морда сделана, как у человека совсем.
