Эфэсбэшники поставили мебель обратно на свои места, после чего сообща усадили своего обеспамятствовавшего и закованного в браслеты старшего коллегу в одно из кресел.
Обыскали, выложив изъятые предметы на журнальный столик. Лещенко выковырял из пачки сигарету, закурил, после чего с подозрением посмотрел вначале на безвольно опустившего голову коллегу, затем на своего подручного.
– Ты, часом, Мирон, не задушил его с концами?
– Все путем, командир. Вон, у него веки подрагивают…
– Не знаю, что у него там "подрагивает", но давай ка приведи его в чувство!
Миронов пнул свою жертву носком по лодыжке, потом – ради верности – дал еще легкую зуботычину.
– Открывай глаза, сука! Не фига тут прикидываться дохлым бараном!
Полковник что то прохрипел, заворочался в кресле, затем и вправду открыл глаза.
Дождавшись, пока выражение его глаз станет более или менее осмысленным, Лещенко кивнул на изъятые предметы: на журнальном столике лежал такой же, как у него, "ПСМ" в компактной поясной кобуре и портативный цифровой диктофон, который Алексеич держал в специальном чехольчике на поясе, надеясь, очевидно, что под объемистой клетчатой кофтой это вот хозяйство будет не так заметно глазу.
– А ты, Иван, оказывается, тоже явился на "стрелку" при стволе! А я тебя всегда числил за интеллигентного человека.
У Алексеича что то забулькало в горле, так, словно он глотал воду из баллона с минералкой после жуткого бодуна. Потом он все же собрался с силами и довольно внятно, хотя и хриплым голосом, произнес:
– Ты же сам говорил, что жизнь сейчас пошла непростая…
– Ладно, насчет ствола нет вопросов, – милостиво кивнув, сказал Лещенко. – А зачем ты писал наш базар на диктофон?
– Бес попутал.
– И давно ты так делаешь?
– Нет, в первый раз захватил с собой технику.
Лещенко задумчиво поскреб подбородок.
– Ты знаешь, а я тебе верю! В этом вот конкретном вопросе верю. Но даже если и писал с какого то момента, то хрена ли толку от таких записей? Если они даже и есть где то, то спрятаны очень и очень тщательно, так что их и до второго пришествия не обнаружат. Я ж тебя знаю, Иван, как облупленного.
– Я побывал у него на квартире, – сказал Миронов, доставая из кармана пачку документов. – В прихожей стоит полностью упакованная дорожная сумка, типа "тревожный чемоданчик". И еще вот эти документы нашел, пришлось вскрыть ящик стола.
– Ай яй яй. – Лещенко сокрушенно покачал головой, вертя в руках "трофейный" загранпаспорт. – Вы ведь, Иван Алексеевич, любили иногда говаривать о себе, что вы – настоящий профи? Что нынешние спецы… Наверное, вы имеете в виду таких, как я, в сравнении с чекистами, подготовленными в имперскую эпоху, просто дети, жалкие недоумки.
