Трудно переоценить значение этой темы в 1930-е годы, когда набрал силу процесс подавления художника и его права на свободное творчество. Поэтому, несмотря на то что материал был преподнесён в мягкой форме, пьеса была неприемлемой. Профессиональная бдительность чиновников из Главреперткома была на высоте, о чём свидетельствует один из их отзывов: «Очевидно, автор не без тайного замысла в такой скрытой форме хочет бить нашу цензуру, наши порядки... Однако полагаю, что «переключение» в нашу эпоху слишком замаскировано трусливо» (отзыв критика Исаева от 8 января 1930 года. — ЦГАЛИ, ф. 656 (Главрепертком), оп. 1, ед. хр. 437, л. 2).
В пьесе говорится о том, какой дорогой ценой платит художник за возможность сказать правду: и лестью, и унижением, и, в конечном итоге, — жизнью.
«Всю жизнь я ему лизал шпоры, — говорит Мольер, — и думал только одно: не раздави. И вот всё-таки — раздавил! Тиран!»; «Но ведь из-за чего, Бутон? Из-за «Тартюфа». Из-за этого унижался. Думал найти союзника. Нашёл! Не унижайся, Бутон! Ненавижу бессудную тиранию!».
В основе пьесы лежат реальные исторические события. М. А. Булгаков очень точно передал исторические реалии — и в фабуле пьесы — борьбе за «Тартюфа», и в описании событий личной жизни Мольера, и во многих более мелких деталях. Весьма близко к источникам даны характеры исторических персонажей: Мольера, Людовика XIV, Лагранжа, Мадлены и Арманды. Прототипом Муаррона был Мишель Барон (в первых набросках он именовался Байрон), который действительно был обнаружен в клавесине органиста Резена (в пьесе это — Шарлатан с клавесином), был усыновлён Мольером, впоследствии стал замечательным актёром и был в связи с Армандой после постановки «Психеи». Имя малозначимого в пьесе актёра Филибера дю Круази взято у реального дю Круази, который был в труппе Мольера. Образ Шаррона сложился из двух прототипов: архиепископа Парижского Перификса, запретившего «Тартюфа», и аббата Руле (в первых записях Шаррон именовался Рулле), настоятеля церкви св. Варфоломея. Актриса труппы Мольера Боваль стала в пьесе Риваль (в черновиках — Боваль). Няньку Мольера звали Ренэ, а её прозвище было Ла Фаре: именно так она называлась вначале. Конфликт Мольера в королевском дворце с герцогом де Лафейладом (полагают, что герцог узнал себя в пьесе «Урок жёнам») отразился в сцене «Приёмная короля» (все эти события подробно описаны в книге М. Бордонова «Мольер». М., 1983). Имя де Лессака вымышлено, но эпизод с краплёными картами в игре с королём был на самом деле, за что маркиза сослали в деревню. В источниках сообщается о Справедливом сапожнике: «Был ещё шут, сапожник по профессии, которого пускали для забавы даже в кабинет короля. Он знакомил изысканное французское общество с отборными ругательствами парижской черни».
