Да, архиепископ, всё готово. Она послала записку и привезёт его.
Шаррон. Поедет ли он?
Брат Верность. За женщиной? О, будьте уверены.
Наверху лестницы показывается Одноглазый. Шаррон и брат Верность исчезают.
Одноглазый(веселится в одиночестве). Ловил поп антихриста, поймал… три месяца тюрьмы. Истинный бог, помо…
Справедливый сапожник(появившись из-под лестницы). Ты, Помолись?
Одноглазый. Ну, скажем, я. Ты можешь называть меня просто маркиз д'Орсиньи. Что тебе надо?
Справедливый сапожник. Тебе записка.
Одноглазый. От кого?
Справедливый сапожник. Кто ж её знает, я её в парке встретил, а сама она в маске.
Одноглазый(читая записку). Гм… Какая же это женщина?
Справедливый сапожник(изучая записку). Я думаю, лёгкого поведения.
Одноглазый. Почему?
Справедливый сапожник. Потому, что записки пишет.
Одноглазый. Дурак.
Справедливый сапожник. Чего ж ты лаешься?
Одноглазый. Сложена хорошо?
Справедливый сапожник. Ну, это ты сам узнаешь.
Одноглазый. Ты прав. (Уходит задумчиво.)
Огни начинают гаснуть, и у дверей, как видения, появляются тёмные мушкетёры. Голос вверху лестницы протяжно: "Король спит". Другой голос, в отдалении: "Король спит!" Третий голос в подземелье, таинственно: "Король спит".
Справедливый сапожник. Усну и я.
Ложится на карточный стол, закутывается в портьеру с гербами так, что торчат только его чудовищные башмаки. Дворец расплывается в темноте и исчезает…
…и возникает квартира Мольера. День. Клавесин открыт. Муаррон, пышно разодетый, очень красивый человек лет двадцати двух, играет нежно. Арманда в кресле слушает, не спуская с него глаз. Муаррон кончил пьесу.
Муаррон. Что вы, маменька, скажете по поводу моей игры?
Арманда. Господин Муаррон, я просила уже вас не называть меня маменькой.
Муаррон. Во-первых, сударыня, я не Муаррон, а господин де Муаррон. Вон как. Хе-хе. Хо-хо.
Арманда. Уж не в клавесине ли сидя, вы получили титул?
Муаррон. Забудем клавесин. Он покрылся пылью забвения. Это было давно. Ныне же я знаменитый актёр, коему рукоплещет Париж. Хе-хе. Хо-хо.
Арманда. И я вам советую не забывать, что этим вы обязаны моему мужу. Он вытащил вас за грязное ухо из клавесина.
Муаррон. Не за ухо, а за не менее грязные ноги. Отец — пристойная личность, нет слов, но ревнив, как сатана, и характера ужасного.
Арманда. Могу поздравить моего мужа. Изумительного наглеца он усыновил.
Муаррон. Нагловат я, верно, это правильно… Такой характер у меня… Но актёр… Нет равного актёра в Париже. (Излишне веселится, как человек, накликающий на себя беду.)
